После довольного сильного тычка, наследник за считанные мгновения пролетел расстояние до Око и на глазах изумленных магов исчез в нем.
- Не дайте им уйти! - раздался чей-то гневный вопль из-за проема.
- Остенинос кураторио - проорал высохший как щепка маг и огненный шар разметал стоявших стеной гвардейцев.
Увидев оскаленные лица, король не выдержал и бросился в портал. В полете его догнал огненный удар и обугленная тело упало в Око.
- Да, что вы делаете? - в ужасе схватился за голову Зенон. - Стойте! Только не в Око!
Поглотив очередной заряд боевой магии Око недовольно загудело, зрительно увеличиваясь в размерах. Фиолетовое языки пламени сменились на ярко алые, ощутимо полыхнуло жаром.
- Нарушился фокус! - не веря в свои слова, забормотал Зенон. - Боевые заклятия сбили настройку...
Не обращая на царивший вокруг хаос, он попытался все исправить, но его плетения, едва срываясь с кончиков пальцев, сразу же сгорали в магическом пламени портала.
- Это конец, это конец..., - отступая назад зашептал магистр. - Из дворца уже не выйти... Взрыв будет слишком сильным. Он сметет полгорода Лишь портал - спасение.
Услышавший эти слова, Зелия Поста, не говоря ни слова, схватил своего учителя и прямо с места прыгнул в жадно поглотивший их огонь. Следом очухавшийся капитан втолкнул своих солдат.
Глава семнадцатая
Из воспоминаний Куприянова А.П., академика АН СССР, лауреата Сталинской премии: ... Примерно до шестилетнего возраста я жил на оккупированной территории в доме у дедушки. То время запомнилось мне, как очень тяжелое и безрадостное... Никаких родственников, кроме дедушки в селе у нас не было и помощи ждать было не откуда. Да и он часто болел, поэтому нам с сестрой приходилось самим заниматься хозяйством. Чего мы только не делали? Мы и огород копали, и грядки пололи, и воду носили...
Думаю, те годы мы вообще бы не пережили, если бы не наш русский лес. Он нас и кормил, и одевал, и обувку давал... Едва снег сходить начинает, как я уже в лесу силки на зайцев ставлю, а сестра лыко на лапотки дерет. Чуть травка покажется, мы опять тут как тут - дикий чеснок, лук, да борщевик рвем. Ну, а как лето с осенью придет, тут сам бог велел в лес идти: грибы, ягоды, орехи, рыба...
... Крепко мне запомнился один случай, как однажды дед меня сильно хворостиной выдрал... До сих пор не пойму за что! Всего то, сходил я один раз в Чертово урочище - малина там почему-то дуром росла... Пришел я домой под вечер с двумя корзинками крупной и спелой малины, а Маринка, дуреха, взяла да и рассказала деду, откуда я ее собираю. Сильно тогда он осерчал. Хоть и маленьким я был, а помню, как он ругался и кричал на меня... Потом схватил хворостину из метелки и отходил меня так, что я два дня на печи пластом лежал. А он хлестанет и спросит: "Ну, как тебе дедовская наука? В прок идет?". Хлестанет другой раз и опять спросит: "Сколько раз тебе гутарил, не ходи в урочище! А ты опять за старое... Дурень, ты, Лешка, как есть дурень! Пропадешь ведь не за грош!"...
- Уф! - громко выдохнул Килиан, осторожно снимая с плеч лямку. - Ну, ты брат и тяжел! Все соки из меня вышли, пока тащил тебя...
С самодельной волокуши виновато улыбался раненный Петр.
- Так кормят меня хорошо! - пытался он шутить, но было видно, что ему больно. - Вон сегодня орешками с утра подкрепился, в обед каким-нибудь кузнечиком перекушу, вот и прет меня с этого.
- Шутник ты, Петруха! - рассмеялся Килиан, действительно, пытаясь поймать большого кузнечика. - Орехи видите ли ему не нравятся, да кузнечики не по вкусу! Если хочешь знать, то букашки - это самая партизанская еда! Вот так! Давай-ка, грызи пока это, а потом посмотрим.
Килиан, поплевав на руки, вновь закинул на плечи лямку и, стараясь не растрясти товарища, побрел вглубь леса. Тяжелая ноша и пустой желудок, как оказалось, очень стимулировали усиленную работу мысли. "Ведь еле ушли, - вновь и вновь вспоминал он события прошлого дня. - Еще бы чуть-чуть, самую малость, и все, от нас бы ничего не осталось! Да, эти каиновы сундуки будут покрепче, чем у гномов. Прут и прут, прут и прут.Три огненных цветки пустил. Целых три цветка, и все ни почем! Ну, ничего! Главное, я жив..., а силенок мы насобираем".
Он брел сквозь начинавший густеть лес, пока, наконец, не уткнулся в какие-то каменные развалины. Сквозь высокие узловатые деревья проступала полуразрушенная кирпичная кладка, мощные толстые стены, арочные окна. Задрав высоко голову, можно было увидеть небольшие, сужавшиеся кверху, башенки.