Ян Василий
Скитания и творчество
Василий Григорьевич ЯН
СКИТАНИЯ И ТВОРЧЕСТВО
Родился я в 1875 году в Киеве. В моем далеком детстве я часто слушал рассказы отца, учителя гимназии, о героях "Илиады" и о путешествиях Одиссея. Отец был преподавателем древних языков - греческого и латинского. Он же перевел на русский язык произведения некоторых греческих авторов Ксенофонта, Павзания, Геродота и Гомера.
Скитания хитроумного Одиссея были мне известны и близки с самых ранних лет. Я вырезал из бумаги маленькие кораблики, сажал на них спутников Одиссея и с помощью длинной нитки возил по комнате, а в это время сам рассказывал о приключениях Одиссея своим маленьким сверстникам. Особенный успех имели Сцилла и Харибда, роли которых исполняли две кошки. Они выскакивали из-под дивана, набрасывались на кораблики и рвали их.
Приключения Одиссея, а также рассказы одного старого матроса, объехавшего весь свет, внушили мне жажду путешествий, и мальчиком я даже бежал однажды на корабле, в надежде увидеть сказочные далекие страны, но был пойман и водворен обратно, дав слово родителям не пускаться более ни в какие странствия, не закончив высшего образования.
Гимназию я окончил в старом Ревеле (Таллин), и с этим старинным городом у меня связаны первые творческие порывы. Вспоминаю с благодарностью уроки преподавателей истории Соколовского и Ляхницкого, красочные рассказы которых из русской и всеобщей истории заставили меня навсегда полюбить этот предмет. Моими первыми литературными опытами были переводы на русский язык эстонских песен, исполнявшихся на съезде народных певческих обществ в Ревеле, стихи и маленькие фельетоны из жизни Прибалтийского края, печатавшиеся под различными псевдонимами в ревельской русской газете.
К этому периоду относится мое посещение, вместе с ученической экскурсией, Чудского озера. Маленький двухколесный пароход, на котором мы ехали, специально остановился близ "Вороньего камня", где в 1242 году произошло "Ледовое побоище" - замечательная победа юного Александра Невского над немецкими рыцарями-меченосцами.
Окончив в 1898 году Петербургский университет по историко-филологическому факультету и вернувшись в Ревель, я решил выполнить свою давнишнюю мечту - отправиться бродить пешком по России, изучая фольклор, быт, язык и нравы народа. В крестьянской одежде, с котомкой за плечами я пошел по России.
Начал я с Новгорода, этого древнейшего города. Оттуда поднялся в рыбачьей лодке по Волхову на озеро Ильмень, где провел некоторое время в деревне Неронов бор. Там с жадностью и волнением я начал записывать старинные песни, предания и сказки. Из Новгородской губернии я отправился в Псковскую, затем в Вятскую, где побывал в глухих Малмыжских лесах. Тогда там свирепствовал голод, и население стремилось в другие места, в "отхожий промысел", как тогда говорили. Потом я пошел в Смоленскую губернию, оттуда на плотах спустился по Днепру до Киева и побывал на Украине.
Свои путевые заметки я посылал в газеты, и скромный гонорар за них помогал мне продолжать скитания, во время которых мне стали понятны слова Некрасова:
Назови мне такую обитель,
Я такого угла не видал,
Где бы сеятель твой и хранитель,
Где бы русский мужик не стонал...
Эти скитания отняли у меня несколько лет. Они дали мне возможность не только многое повидать, но и понять душу простого русского человека, талантливого, терпеливого, но тогда бесправного.
После путешествия по России мне захотелось повидать западные страны, и я, корреспондентом одной петербургской газеты, уехал в Англию, где пробыл около года. Я объехал Южную Англию на велосипеде, посетил также северные промышленные районы, особенно интересуясь жизнью широких масс английского народа, в частности жизнью шахтеров каменноугольных шахт Ньюкестля. В Лондоне я работал в замечательной библиотеке Британского музея и там впервые читал запрещенные у нас в то время сочинения Герцена.
Тоска по родине заставила меня вернуться, но вскоре я предпринял новое путешествие, на этот раз на Восток, в Среднюю Азию. Я поселился в Ашхабаде, получив должность смотрителя колодцев в песчаных степях Туркмении, что дало мне возможность объездить весь этот край. Я приобрел выносливого туркменского жеребца и на нем совершил трудные, но увлекательные путешествия - сперва через Каракумские песчаные пустыни в Хиву, затем в Бухару и северную Персию, вдоль афганской границы, через Сеистан и Белуджистан, доехав до границ Индии, куда английские власти меня отказались пропустить. Теперь подобные путешествия можно проделать на автомашине быстро и легко, но в те далекие дни они были связаны не только с большими трудностями, но и с опасностями.
Эти скитания по свету, особенно по Азии, дали мне массу впечатлений, которые послужили основой, фоном моих исторических произведений. Тогда я полюбил желтые песчаные равнины, голубые дали и снежные хребты беспредельной Азии. Здесь же, на этих равнинах, у меня возникли первые планы создания исторических повестей о великих завоевателях Азии, прошедших с победой по этим местам и не оставивших после себя ничего, кроме груды развалин и неугасимой ненависти в памяти уцелевших жителей.