- Это на меня больше похоже, пожалуй, - сказал мистер Уэйн с застенчивым смешком.
- Кто знает? - возразил Томпкинс. - Возможно, вам даже самому неизвестны ваши истинные страстишки. А между тем они способны привести вас к гибели.
- А это часто бывает? - обеспокоился мистер Уэйн.
- Время от времени.
- Мне бы не хотелось умереть, - заявил мистер Уэйн.
- Вероятность ничтожна, - ответил Томпкинс, косясь на сверток в руках мистера Уэйна.
- Ну, раз вы так говорите... Но откуда я знаю, что все это будет в действительности? Ваш гонорар столь велик, что на него уйдет все мое имущество. Почем я знаю, может, вы просто дадите мне наркотик и все, что произойдет, мне просто приснится? Отдать все состояние за щепотку героина и жалкую лживую болтовню?!
Томпкинс успокаивающе улыбнулся:
- То, что происходит, нисколько не похоже на действие наркотиков. И на сон - тоже.
- Но если все это происходит в действительности, - раздраженно сказал мистер Уэйн, - то почему я не могу остаться в мире своих желаний навсегда?
- Над этим я сейчас и работаю, - ответил Томпкинс. - Вот почему мои гонорары так высоки. Нужны материалы, нужно экспериментировать. Я пытаюсь изыскать способ сделать переселение в вероятностный мир постоянным. Но пока мне никак не удается ослабить связи человека с его истинным миром, и они притягивают его обратно. Самым великим чудотворцам не разорвать этих связей одна лишь смерть способна на это. И все же я надеюсь.
- Если получится - будет просто замечательно, - вежливо вставил мистер Уэйн.
- Еще бы! - вскричал Томпкинс с неожиданной горячностью. - Тогда я превращу свою жалкую лавчонку в ворота всеобщего исхода. Я сделаю пользование моим изобретением бесплатным, доступным для всех. Все люди смогут уйти в мир своих истинных желаний, в мир, к жизни в котором они действительно приспособлены, а это проклятое место останется крысам и червям.
Томпкинс оборвал себя на полуслове и вновь стал холоден, как лед.
- Боюсь, я немного увлекся. Пока я не могу предложить вам переселения с этой Земли навсегда. Во всяком случае такого, в котором не участвовала бы смерть. Возможно, я этого никогда не смогу. Сейчас я в состоянии предоставить вам только каникулы, перемену обстановки, вкус и запах другого мира и обозрение ваших тайных стремлений. Мой гонорар вам известен. Я возвращу его вам, если вы останетесь недовольны испытанным.
- Это очень мило с вашей стороны, - сказал мистер Уэйн совершенно серьезно. - Но есть еще одна сторона, о которой мне тоже говорили друзья. Я потеряю десять лет жизни.
- Тут уж ничего не поделаешь, - ответил Томпкинс. - И их я вам вернуть не смогу. Изобретенный мною процесс требует страшного напряжения нервной системы и соответственно укорачивает жизнь. Это одна из причин, по которым наше так называемое правительство объявило мое дело противозаконным.
- Однако оно не очень-то решительно претворяет этот запрет в жизнь, заметил мистер Уэйн.
- Да. Официально дело запрещено как опасное шарлатанство. Но ведь чиновники тоже люди. Им так же хочется убежать с Земли, как и простым смертным.
- Но цена! - размышлял мистер Уэйн, крепко прижимая к груди свой сверток. - Да еще десять лет жизни! И все это за выполнение каких-то тайных желаний. Нет: надо еще подумать.
- Думайте, - безразлично отозвался Томпкинс.
Мистер Уэйн думал об этом по пути домой. Он размышлял о том же, когда его поезд подошел к станции Порт-Вашингтон на Лонг-Айленде. И ведя машину от станции к дому, он все еще думал о хитром старом лице Томпкинса, об отраженных мирах и об исполнении желаний.
Только когда он вошел в дом, эти мысли исчезли. Дженнет - его жена - тут же попросила его поговорить с прислугой, которая опять напилась. Сынишка Томми потребовал, чтобы ему помогли наладить парусную лодку, которую завтра полагалось спустить на воду. А маленькая дочурка все порывалась рассказать, как прошел день в ее детском садике.
Мистер Уэйн вежливо, но твердо поговорил с прислугой. Помог Томми покрыть дно лодки медной краской. Выслушал рассказ Пегги о приключениях на детской площадке. Позже, когда дети легли спать, а он и Дженнет остались в гостиной, она спросила, нет ли у него неприятностей.
- Неприятностей?
- Мне кажется, ты чем-то обеспокоен, - сказала Дженнет. - Много было работы в конторе?
- Да нет, как обычно.
Разумеется, ни Дженнет, ни кому-либо другому он не собирался говорить про то, что брал на день отпуск и ездил к Томпкинсу в этот идиотский Склад Миров. Не собирался он и разглагольствовать о праве настоящего мужчины на то, чтобы хоть разок в жизни удовлетворить свои потаенные желания. Дженнет с ее практическим умом не поняла бы его.