– Так если увидишь их, скажи им – не пишите вы эту ерунду. То, что Мутин вор и все его подчиненные ворюги, об этом все хорошо осведомлены. В этом никакой тайны нет. Банальность безынтересная и только эти все ваши малевания – так им и передай.
– Да лучше б написали – не воруйте. То-то больше бы пользы было.
На том они и условились и о том больше не заговаривали.
Далее Бибиков справившись со своим утренним поручением, разместился в университетской белой беседке. Он размышлял.
“А ведь и вправду для чего мне надо будет обличать преступные властные структуры, когда об их убожестве и так все хорошо знают. Книгу еще писать про это безобразие. Для чего? Чтобы её отвергло издательство, которому нужна только прибыль, в их глазах любая книга это пачка банкнот. Банальные торгаши. А редакторы текста вообще не нужны, думающие, что у них есть право что-то изменять в книге автора и считающие, будто они лучше знают, как должна выглядеть книга, какой должен быть текст и каково построение сюжета. Завистливые филологи, портящие авторское видение творения, вот они никто. Или мне нужно будет отослать рукопись своей книги на какой-нибудь литературный конкурс. Имени, к примеру, Пупкина. И что же это даст? Когда в этом конкурсе участвуют одни и те же писатели и поэты, все эти дипломированные филологи – академические рабы. Этот конкурс продажен, как и всё в этой стране. И потому мою книгу непременно отвергнут, ведь она будет напичкана политическими и религиозными рознями. Моя книга будет осуждать власть. Моя правда всем этим старикам экспертам придется не по вкусу. Вместо правды они найдут в моей книге только повод оскорбиться и больше ничего. Они все идолопоклонники, которые молятся то на религию, то на победу, то какому-нибудь властителю возносят свои молитвы, и стоит только что правдивое об этом всём написать, так они сразу ссылаются на статью о клевете. Всем этим продажным бесталанным литераторам всё бы новых Медичинских печатать, да побольше патриотизма, да победобесия, или какой-нибудь чёрной бытовухи. Как и сам конкурс, чье он имя прославляет? Курчавого убийцы. Да пусть он трижды гений, человек-то он был злой, ведь, сколько же он о войне писал, да всё подобострастно, возвышенно. А потом он взял в руки оружие и погиб от оружия. Вот судьба всех злодеев. Но в нашей стране любят ставить памятники злодеям, всем этим императорам, военачальникам, солдатам, изобретателям орудий убийств. Как сказал один провластный лизоблюдкий писатель – приемники Пупкина не будут пацифистами. Тогда я лучше буду приемником писателя-пацифиста, и буду пацифистом, нежели буду умножать книгами военную идеологию зла. Поэтому, если я и напишу книгу, то она не склонится перед цензурой. Никогда этого не будет”.
От этих правдорубных мыслей Бибикова отвлек, словно неоткуда появившийся Неверов. Как всегда мрачный и зловещий, он подсел к дворнику и, всмотревшись пристально в его глаза, произнес.
– Приветствую вас, Бибиков. Вижу, как вы мысленно напрягаетесь, работая над материалом вашей будущей книги. Похвально.
– Напротив, только сейчас сжег всю рукопись в своей голове. – приметив смешок в выражении глаз Неверова, Бибиков воскликнул. – И не говорите мне, будто рукописи не горят. Еще как они полыхают огнем обреченности. Ведь я обречен на забвение. Да-да, можете смеяться, сколько вам хочется. Я ничтожен для вас. Все мы обслуживающий персонал, мы убираем за вами, сторожим ваше имущество, чиним ваши поломки. Вы все небожители, вы нас не слышите. У вас попросту атрофировался слух. А впрочем, что мне ваше мнение. Ведь однажды я обрету свободу.
– К чему это ваше всегдашнее самоуничижение, милый Бибиков? – возразил Неверов. – Мне уже тошно становится вас слушать. Чую нотки анархизма в ваших словах. Но давайте-ка Бибиков, встрепенитесь, ведь сегодня нас ожидает прекраснейшая реалистичная карикатура. Сегодня вам воочию удастся увидеть грешную троицу.
– Очередное ваше богохульство? – заинтересованно пробубнил Бибиков.
– Ага. Оно самое. – торжественно воскликнул Неверов. – Вот вы и сменили спектр своего настроения. Вас, Бибиков нужно всего лишь подцепить на крючок остроумного фразеологизма, и вы в деле. Да к тому же, к сожалению, нет в моих словах никакого богохульства или невежества. Туда, куда мы с вами отправимся, бога не приглашали. Там соберутся куда более знаменитые существа, обладающие большей властью, чем бог. – тут Неверов в очередной раз оскалил свой взор. – Смог же я вас, беспринципный Бибиков, заинтересовать? Или предпочтете и дальше прибывать в классовой меланхолии.