«Чудо Морское» было статуей. Причем не просто статуей, а монументом в честь морской славы Зингары. Задумывалось оно как памятник морякам, погибшим около ста лет назад, во времена ожесточенных сражений Зингары и Аргоса. Победившая Зингара решила не жалеть денег и заставить все страны Полуденного Побережья позеленеть от зависти.
Да уж, тут было чему завидовать… Мало того, что памятник имел по меньшей мере две сотни локтей высоты, мало того, что его установили посреди гавани, затопив ради этого несколько десятков барж с камнями и землей, так он еще получился, по мнению Конана, на редкость уродливым. А первый помощник капитана, кордавец Асторга, при виде «Чуда Морского» кривился и бормотал: «Ну и страховидла… За что нам такое наказание?»
По замыслу создателя, памятник должен был напоминать горожанам о подвиге нефа «Ястреб», сумевшего в одиночку прорваться в устье Хорота и высадить десант возле Мессантии, что в корне изменило ход какого-то знаменитого сражения. На деле же «Чудо Морское» больше походило на огромную бронзовую скалу, из которой то здесь, то там торчали причудливые носовые украшения доброго десятка кораблей, так или иначе отличившихся в те бурные времена. Венчалось огромное сооружение слегка уменьшенной копией знаменитого «Ястреба» под всеми парусами. Знатоки со смешками уверяли, что вид у прославленного нефа в точности как у перегруженной галеры, с размаху налетевшей на подводные камни.
Единственная польза от монумента заключалась в том, что из него получился неплохой ориентир для входа в гавань. По ночам на верхушке памятника зажигали огонь, ясно видимый за несколько десятков лиг даже в самый густой туман. Но днем смотреть на статую без содрогания было невозможно. Слишком уж она была огромной, пышной и безвкусной. Острословы прозвали ее «Чудом Морским» и это название стойко держалось уже почти сто лет, даже войдя в списки лоций.
Статуя также полюбилась разнообразным морским птицам, немедленно обосновавшимся в ее многочисленных нишах и выемках, и быстро обляпавших белым пометом все выступающие части. Иногда монумент чистили, но толку от этого было чуть больше, чем немного – птицы немедля восстанавливали соскобленное.
А лет десять назад моряки с торговых кораблей употребили памятник в качестве виселицы, решив не дожидаться приговора королевского суда и весьма живописно развесив на нем изловленную команду Руиза Акулы. Разумеется, во главе с самим Акулой, ставшим уже притчей во языцех и нагадившем всем, кому только можно. К сожалению, именно в этот день в Кордаву явилось посольство из Шема, и мирные переговоры были напрочь сорваны – шемиты решили, что им нечего делать в стране, где столь необычно используются монументы павшим героям…
«Не чудо, а чудовище, – решил про себя Конан, быстро спускаясь по широким ступеням Корабельной лестницы мимо пестрых лотков и шумных торговцев. – Скорее бы она рухнула… И лучше всего – на голову той сволочи, что напела Фердруго про наши темные делишки. Вот не повезло, так не повезло!»
С тех давних времен, когда кому-то из зингарских королей пришла в голову блистательная мысль – привлечь на свою сторону пиратскую вольницу, отношения между правителями страны и корсарами были не слишком доброжелательными. Короли частенько жертвовали пиратскими кораблями во имя своих собственных интересов и государственных интриг. Корсары не оставались в долгу, удирая на независимый Барахас или переходя на службу к Аргосу, вечному сопернику Зингары в торговых и политических делах. Впрочем, надо отдать должное и тем, и другим – большинство честно соблюдало условия заключенного договора. Власти предпочитали закрывать глаза на мелкие преступления своих не в меру буйных подчиненных. В конце концов, кто из нас без греха? В море, как известно, может произойти все, что угодно. А все, что творится вокруг – непременно к лучшему.
Именно так около года назад правитель Кордавы отнесся к сообщению, что в подвластной ему гавани отдал якоря ничем не примечательный карак под названием «Вестрел», а капитан сего судна по общему решению команды просит дозволения на получение каперского патента и права поднять на корабле флаг Зингары. За каковое разрешение готов внести в казну государства требуемую мзду и расплачиваться установленной долей с возможной добычи.