Нервы мои, точно натянутые струны звенели, отдаваясь неприятным эхом в испуганном сердце. Сговорившись с Машей, девочкой моего возраста мы сбежали, куда глаза глядят. Естественно через пару дней нас вернули, и больше попыток уйти я не предпринимал. Эх, Маша. Девочка, имевшая тонкие черты и ангельское личико казалась тогда совершенством. Через год её перевели в другой детский дом. Я встретил Машу только через пятнадцать лет. Точнее это было то, что осталось от прежней девочки. Запачканное собственными испражнениями платье, обтягивало её ожиревшее, бесформенное тело. Лишь глаза на заплывшем от пьянок лице, сохранили немного того света, что искрился в них когда-то давно. На мысль о том, что каждый выбирает свою судьбу, я возразил бы. Душевных сил преодолеть безумие, происходящее в детском доме, хватило единицам. В один из тяжелых дней я и сам стоял на самом краю пропасти, отделяющей меня от нормальной жизни. К счастью обошлось. Но тогда я был твердо настроен, закончить жизнь Васька. Так звали бугая, который был старше на два года и почти каждый день обижающего меня. Я точил ручку от ложки, и вместе с тем подготавливал сердце к возможным страшным последствиям. Тут необходимо сказать спасибо Екатерине Петровне. Единственная разумная, мудрая женщина, воспитатель нашей скорбной обители. По неведомой для меня причине она перевела этого бугая в другой интернат именно в этот период жизни. Мне бы хотелось верить, что это произошло не случайно. В любом случае этот день дал мне остыть и понять ничтожность моих обид, поставленных уязвленной гордостью передо мной как неопределимая преграда. Только спустя какое-то время я осознал, что нахожусь не на самом дне, как думал раньше.
Вскоре случай изменил мою жизнь бесповоротно. Зашедшая к своей подруге взять в долг денег, меня приметила женщина. Она не сразу понравилась мне, но она была так добра… Я, не раздумывая согласился отправиться в новую семью. Все стало по-другому. На праздновании нового года мне теперь не надо было под гогот старших воспитанников танцевать с какой-нибудь девочкой, за суховатый, посеревший апельсин. Правда меня немного смущали появившиеся обязанности, как например перекапывание огорода или сбор ягод в лесу. Только спустя некоторое время пришло понимание, насколько значимо это оказалось для воспитания моего характера. Теть Лена помогла вырасти человеком. Да. Определенно это так и было. В шестнадцать лет я поступил в военное училище. Идеально подстриженная голова, выглаженная, новая форма просто вскружили мою юношескую голову. Я мечтал поскорее оказаться в пылу сражений, когда стану офицером, хотел показать, какой во мне скрыт огромный потенциал. На одном из построений куратор нашей группы объявил, о том, что нас расформировывают. Полетели, в общем, мои радужные мечты в тартарары. Дома теть Лена встретила с неизменным оптимизмом. «Пробьешься еще»! – сказала она, похлопав меня по плечу. Стало легче от ее добрых слов. Жизнь в нашем бедном городке душила меня. Однако же. Вскоре родина позвала служить. Армия была другим миром со своими особенными законами выживания, и пролетел призыв как один день. Поехал домой. Проходя мимо выкрашенного в темно фиолетовый цвет магазинчика, я натолкнулся на того самого парня, Васька. Пацана что долгое время обижал меня в детском доме. Он стоял возле своей тонированной, старенькой машины, набитой лопатами и железными кладбищенскими столиками. Курил и смеялся, разговаривая по телефону – На могилках, наверное, хорошо наваривается гнида, – подумал я. Как то само собой всколыхнулись старые обиды и понеслась. Окрепнув за последние года, я был сильнее его, к тому же он выпил в тот вечер и ноги его держали слабо. Разбив кулаки о его лицо, я спокойно пошел домой. Побыв в родных стенах месяца три, я направился в столицу нашей могучей родины.