Здесь памятник Ахматовой воздвигнут.
Я не забуду книжную закладку,где жёлтый круг и синий треугольникс квадратом красным снова повторяли:один плюс три равняется четыре,и клейстером, размазанным соплёй,я это утверждение скрепляла,вселявшее уверенность в законахнебесной землеметрии не меньше,чем мнимая возможность написать«я помню» на тетрадочном листке.
Я пенку на какао не забуду,я не забуду Элю Головко и Пальчикову Иру,и однояйцевых Наташу с Сашей,двух Жень, один – Луки?н, второй был – Мaркин,Лилю Баруллину и суп с перловкой,я даже вспомнила фамилию двойняшек,но хоть убей, не помню имя воспиталки,их было две, но всё равно не помню.
* * *
Я не забуду дедку с бабкой репки из фанерки,я помню гордость юной пионерки,проследовавшей мимо – на урок.Я буду помнить запах валенка в галошеи лифчики с чулками на подвязках,и каравай, и гуси-гуси,и как мы в ряд сидели на горшках,а я тогда любила двух мужчин,гимнаст Тибулл с царевичем Гвидономне умещались в сердце, и сладкабыла полузабытая играв садовника, где только и осталось,что – ах! и – что с тобой? и – влюблена…и Виноградовы – фамилия двойняшек,и две тарелки из папье-машес раскрашенными раком и глазуньей,и то, что поглощалось всё в июненебытием, обеих воспиталоккак будто бы и прежде не бывало.
Но повторявшийся неоднократномой сон под скрип и скрежет раскладушек:кубы и конусы, шары и пирамиды,которые я вынимала из-под ноги друг на друга ставила всё выше,карабкалась и снова громоздила,и каждый из объёмов необъятенбыл и казался мне планетой, нет,планидой, нет, мирозданием, удержаннымв полёте в одной единой точке колебанья,но этот сон я помнить не могу.
* * *
он – кремень из непращион – ремень из непрощев нём тебе мы не прощаюпотому что не хотятгромким голосом кричатприходите тётя маманашу лодку раскачатьпотому что потомучто кончается на уна углу проспект Наукии Гражданского умубудет горе мы поплачеми поборемся мы с ней. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .чтоб трястись нам от ознобамы с тобой пойдём на дноза одно или за обаза одно иль заодно. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .лодка встала в лужный лёди пошёл подлёдный пловзаводите полиглоткида подблюдную без слов:как на Мужества по слухамбудет царская ухабородатая старухатам минтая потрохачистит-чистит на газетугде «Вечерний» и трухабросит пусть газету этутот кто первый без греха. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .этот город виноватдобрый город виноградгде нелёгкая носиланелегальный эмигрантты ему – чего уж проще –погребальная парчабледножёлтая порошабелоснежная паршаты его не позабудешьон сестрой тебе и братты его сама построишьты придёшь в него обратноты уйдёшь в него назадв школьной форме в детский садтам куда гулять водилив зимний день в нелётный адкак двенадцать арапчата с платформы говорят: это город Камнеграддля проформы повторяю: это город Камнепад.
Секрет
я потом у других о таком читалазнать бывает такое если люди пишутголова чужая совсем на блюдезападает рот и не имет пищии не имут сраму голого телав себя oчки ушлии вельми белесыи не видно ими ни бельмеса ни мимозрачки вместо точекподбородок исчез только имя осталосьда усталость берётбель-ами уже кличут уж и уши вянути мочек нетузря восток на запад очес чаровательдаром западло в острог не вороченклетчатой рубахи да из кроватидля свою мyку а могла б корочедля своей мyки стоило ль старатьсястариться стираться седеть старченадобно ль тебе а я б с тобой сиделанедоумевала и не узнавала:то что было и?но – в инее и ярчето что было – в ярости потаённо-белойто что было чёрным – бельмами казалосьчто казалось дрожью – другим враждовалочто казалось другом – дорого мне былочто казалось было – как не бывало