Нина Даниловна и Владимир Артемьевич стали понимать друг друга с полуслова. Часто отвечали или оценивали что-то одновременно и одинаковыми словами. И так же одновременно порой запинались, когда Софья интересовалась планами каждого — ведь проще ответить, что ничем конкретным заниматься не собираешься, а не говорить что-то невнятное.
Ну и взгляды, которыми отец и тётя Нина иногда обменивались…
Софья начала мечтать — вот бы у них всё сложилось! Так уютно эта мечта её обволакивала… Она очень, очень, очень хотела, чтобы они были счастливы!
И настал день, когда эта мечта сбылась.
Были последние выходные ноября. Марк приехать не смог, потому что бюро завершало подготовку к большому судебному заседанию. У неё возникла было мысль — а не поехать ли в Москву? Но Софья быстро отказалась от этой идеи. Нет, не за чем, она своим нежданным визитом может помешать Марку. Большая работа, от которой лучше не отвлекаться.
Нина Даниловна и Владимир Артемьевич расстроились, что Марка в эти выходные не будет.
— Соф, а мы хотели устроить большой рыбный обед. Папе из Финляндии фантастическую сёмгу привезут. Я собралась суп со сливками варить, Володя запекать по какому-то секретному рецепту.
— Марк очень рыбу любит…
— Ну да… Но Володя сказал, рыбы много, так что ты заморозишь, в следующий раз Марка побалуешь.
— Хорошо, — она едва подавила печальный вздох.
— Соф, отец сказал, что поставит рыбу в духовку и съёздит за тобой. Жди его дома, он сразу рыбу тебе занесёт.
— Хорошо…
К назначенному часу Софья была готова. Да и совершенно счастливые глаза отца приободрили.
Владимир Артемьевич рассказывал, что приятель неожиданно в Финляндию решил прокатиться, вот он ему и заказал рыбки.
— Говорю, мой будущий зять очень рыбу уважает. Жаль, что Марк не смог приехать, — и внимательно посмотрел на дочь, задумчивую сегодня. — Сонечка, но раз громкое судебное разбирательство…
Это были вторые Софьины выходные без Марка, и взгрустнулось ей очень-очень сильно. Хорошо, что отвлечётся сейчас на рыбный обед.
И отвлеклась. И не только на обед. Тётя Нина и отец были сегодня какими-то приятно-взволнованными. Что-то происходило, это точно!
Ну не из-за приготовления супа, пусть и божественного на вкус, и не из-за запекания рыбы, пусть и великолепной, беспокойство такое!
Когда Софья заметила, что они одновременно вдохнули-выдохнули и замерли, уставившись на неё, не выдержала:
— Говорите…
— Сонь… — отец непроизвольно сжал кулаки, да так сильно, что костяшки пальцев побелели.
— Всё ведь хорошо? — Такая взволнованность вдруг напугала её.
— Да, да!
Владимир Артемьевич улыбнулся. И напряжение ослабло.
— Сонь, я… Нине предложение сделал. И… она согласна!
— Вы будете вместе!
— Да, — они ответили хором и кивнули одновременно.
Софье показалось, что она глубоко вдохнула и… перестала дышать от счастья.
Замерев, слушала, что предложение тёте Нине отец сделал летом. И она думала…
Думала, решалась…
А он ждал, волновался и невозможно хотел, чтобы она согласилась.
И согласилась…
И не пожалела…
Они столько обрели…
Семья. Теперь они — настоящая семья!
Да, семья…
…Недвижимый ком зашевелился в груди, причиняя нешуточную боль. Будто разрывалась грудь… Софья попыталась задержать дыхание — успокойся, успокойся… Мало ли, мало ли, чего тебе хочется…
Семья…
Отец с тётей Ниной счастливы — это важно, это замечательно и это — главное!
А она… Из-за того, что родилась она и так столько всего было… Сейчас, когда Софья узнала, что родные люди позволили себе стать счастливыми, у неё тепло и радостно стало на сердце. И часть боли ушла.
Но часть — осталась.
Софья всматривалась в их родные, озарённые любовью глаза. Тётя Нина теперь будет женой её папы. А для неё кем станет? Мачехой? Мачехой, не родной матерью. Но… боль-то не уходила потому, что невозможно хотелось, чтобы тётя Нина стала мамой!
Софья почувствовала, как на глаза набежали слёзы. Мягкие, осторожно убирающие боль.
Родная! Тётя Нина ей родная. И значит!.. И… вдруг она согласится?
— Соф… Софьюшка, — послышался голос Нины Даниловны.
Слёзы брызнули, Софья всхлипнула и остатки боли вытолкнулись.
— А можно?
— Доченька, что случилось? — Владимир Артемьевич присел возле Софьи.