- Подожди! – почти выкрикнула Скидди и моментально стушевалась, - останься у нас на обед. Я угощу тебя вкусной форелью. Если хочешь, пусть твои друзья тоже останутся.
Ролло набрал побольше воздуха в легкие. Нет, не то чтобы она была ему противна, но выносить ее общество ему давалось с трудом – внутренности сами собой съеживались и застывали, как холодец, против воли и без особой на то причины. Он панически подыскивал слова для отказа. В глубине направленного на него черного глаза скакали, кувыркались багровые чертики.
- Ты идешь, Ролло? – за окном замаячила лопоухая голова Снорри, - заканчивай гипнотизировать его, малышка, он тебя по любому не приласкает, не надейся. Ха-ха-ха! Выглядишь точь-в-точь утопленницей, небось, и на ощупь такая же, мокрая, скользкая и холодная! Кто еще бы проверил! Ха-ха-ха! На выход, Ролло! Сколько можно ждать?
В раму забарабанили костяшки пальцев.
- Не слушай его! – попросил Ролло и выкрикнул, обращаясь к окну, - Заткнись, Снорри, или я тебя отделаю!
- Не волнуйся, - Скидди приложила палец к губам, как заговорщица, - Сейчас я его угомоню.
Подойдя к окну, она распахнула ставни. Воспользовавшись оказией, Снорри просунул башку в оконный проем, ощерился, показывая солидную щель между передними зубами.
- Чего ты, кошечка? – подмигнул он девушке, - или тебя все-таки приголубить?
- Если бы ты еще мог, Снорри, обоссанец, - Скидди скрестила руки на едва обозначенной под платьем груди, - так ведь тебя зовет твоя жена Виви, когда вы уединяетесь в супружеской спальне, где вас никто не слышит? Потому что ты только мочишься в постель ночами почем зря, как маленький, а голубить кого-то? Хо-хо! Это превышает твои скромные возможности! Тебя достает лишь на редкие занятия рукоблудием. А с Виви и ее аппетитами превосходно управляется твой отец Торгримм, истинный папочка своего собственного внука. Ну или кто-нибудь из батраков на худой конец – Виви давно никому не отказывает! При таком-то муже!
Снорри перестал гримасничать и кривляться, нижняя челюсть у него криво отвисла. Скидди поглядела на его обалдевшую физиономию и, закинув голову, зашлась издевательским, пронзительным хохотом.
- Закрой пасть! –овладев собой Снорри, задвигал шеей и плечами, словно хотел просунуть в окно еще и руки, чтобы дотянуться до Скидди, но рама была слишком узкой, - замолкни, лгунья, коряга сухая, кривая курица, песья трава! Ни слова правды не сказала! Все поклеп! Вранье!
Опустив на пол Альв, Скидди сунула руку в складки платья и извлекла из них тяжелый латунный браслет с гравировкой.
- На вот возьми и отдай своей сестре, горлопан, - она сунула браслет Снорри в самый нос, переставая смеяться, - ты, я слышала, подыскиваешь для Астрид подарок. Это ей как раз подойдет.
- Ах ты…сссу….ведьма ты вшивая… - прошептал Снорри, косясь на браслет и отодвигаясь назад, - что ты суешь мне? Этим украшают мертвых жен перед тем, как положить на погребальный костер...
Скидди толкнула Снорри в лоб, выбросила браслет следом на улицу и захлопнула ставни. Оглянулась на Ролло. Он был бледен, на лбу его блестели капельки пота.
- Я не знала, что это за браслет, он мне просто понравился, – пожала она костлявыми плечиками, - не знала, для какой цели он служит у вас. Я из других мест и обычаев ваших не знаю.
- Я понял, - холодно кивнул он и ушёл. Хлопнула входная дверь.
- И как, жив еще? – донесся снаружи голос Свена Эриксона.
- Я к этой стервочке ни на шаг не приближусь, пусть бы меня живьем палили, не пойду сюда и отцу скажу, - убого проблеял Снорри, - она колдунья, вёльва, напророчит беду, наведет порчу…Вы слышали, какой вздор она там несла про меня и Виви?! Сжечь бы ее за вранье!
- Кто тебя просил злить девчонку и грубить кузнецу, - жестко оборвал его Ролло, - дурень. Ульвбрехт – не тот мужик, с которым стоит задираться. В черепушке твоей, видать, последние остатки мозгов усохли.
- Сам же вызвался просить у нее прощения! Здорово придумал, нечего сказать. Может, тебе льстит, Ролло, что она млеет при виде тебя? Может, предпочтешь патлатую вёльву с разноцветными зенками моей сестрице?
- Молчать, - рявкнул сын Асбьёрна уже почти у самой калитки. Предусмотрительно приглушил тембр голоса, но Скидди расслышала. - Никогда, даже в шутку не смей меня сватать к ней. И с Астрид не сравнивай. Иначе не кузнец, я тебя изувечу.
- Чего ты злишься? Понял я. Идем отсюда.
Голоса парней стихли на изгибе тропы. Скидди вздохнула и отошла от окна. У дверного косяка стоял, смотрел на нее отец, тихо появившийся на кухне неизвестно когда. По выражению запачканного копотью бородатого лица, дочь поняла, что он слышал весь разговор на дворе, от первого до последнего слова. Она занялась тем, что стала накрывать обед. Сняла с полки и поставила на стол две глиняные миски, протерев их предварительно передником, нарезала ломтями ржаной хлеб.