С потолка на толстых железных цепях спускались громадные кованые фонари в виде звериных голов, изрыгающих из пастей жар. Если дующий внизу радиоактивный ветер развеивал дым, обнажались блистающие горы золота, между которыми лентой ртути ползла Лунная Жила. Подземная река, катящая сквозь Нидавеллир не воду, а жидкую руду, Серебряный Пламень, из которого цверги получали металл для своих волшебных поделок. Нидавеллир звенел ударами тысяч молотов.
- До лестницы я тебя довел, - долбанул Ульвбрехта по плечу Скафинн, - дальше до Чертога ты как-нибудь сам, дорогу знаешь. Я бы еще прогулялся, только рано мне в город спускаться. Пойду к своим в Морозный Тоннель – делов по глотку. Счастливо, кузнец!
- Счастливо!
Приземистая, плотная фигура дворфа растворилась во мгле. Ульвбрехт постоял с минутку и начал спускаться вниз по винтовой лестнице.
Чертогом Мастеров называлась огромная подземная зала широкого применения. Во-первых, это была мастерская, оснащенная полусотней кузнечных горнов. Во-вторых, гигантский склад. Изделия хозяев – доспехи, оружие, украшения - были свалены кучами прямо на полу либо убраны в ниши, предусмотренные в стенах Чертога. Там и сям посверкивали черненым отливом нагрудники, нарукавники и боевые браслеты, переливалось кружевное плетение кольчуг. Поблескивали шипы, набивки на щитах. Огонь топок высвечивал серебряную вязь, изображавшую легендарные битвы богов, которая украшала ножны мечей, гребни бронзовых шлемов. На стенах были развешены топоры и тяжелые секиры с широкими лезвиями в форме полумесяца, боевые молоты и заточенные копья. На каменных сундуках была расставлена золотая и серебряная посуда, отделанная узорами в виде переплетающихся листьев, костью, стеклом и драгоценными каменьями.
В-третьих, Чертог Мастеров был местом, где обитали Сыны Ивальди - Тринадцать цвергов, обособленный клан искуснейших ремесленников, самых богатых и влиятельных жителей горы Нюр. Те сокровища, которые видел сейчас в Чертоге Ульвбрехт, были сотой частью их истинного богатства.
- Собрал я вас, ясно дело, не для того, чтобы пиво лакать, - без лишних расшаркиваний проскрипел староста Альфриг.
В плоской, орнаментированной шапочке и складчатом балахоне, он восседал во главе стола, высеченного из куска скалы. Остальные братья расположились по сторонам на одинаковых каменных стульях.
Ульвбрехт, сидевший в самом низу, с прищуром обсмотрел стол. Пива, несмотря на ремарку Альфрига, на нем не наблюдалось. Только перед Эйтри стоял сосуд из полированной кости, запустив в который шишковатые пальцы цверг перебирал блестящие камушки.
«Угощения здесь не дождешься, - разочарованно подумал кузнец, - хотя когда было иначе»?
- Мы когда-нибудь у тебя ели или пили, Альфриг? - словно прочел его мысли Грер, сидевший по левую руку от старшего цверга. – Чего-то не припомню таких славных времен. Но ты говори, зачем позвал, не стесняйся. А я пожалуй выпью – не ровен час, сдохну, если буду выслушивать твою болтовню на трезвую голову.
Он отвернул край шубы, достал из-за пазухи бутыль. Откупорил ее клыками, стал смачно прихлебывать из узкого горлышка. Предложить выпивку другим не удосужился.
- Болтуны… Пьяницы… Тунеядцы…Лиходеи…Чтоб вас прихлопнуло, воры… Чтобы вы кувыркнулись, - заскрипел, как проржавевшая насквозь петля Альфриг, обращая ко всем и ни к кому. Цверги не обратили внимания на его брюзжание.
Грер раскатисто рыгнул. Эйтри зазвенел камушками в миске.
- Фрейя, - немного успокоившись, выдавил из себя старший, злобная рожа его сморщилась во вредной гримасе, - эта прелюбодейка, эта бесстыжая блудница, проститутка чертова, похотливая коза…
- Ну-ну, братец, не усердствуй так-то, - перебил его с издевательской усмешкой Двалин. Он выглядел пристойнее всех своих братьев, молодцеватый, здоровенный, кудрявый. Не с такой бледной и морщинистой мордой, как у остальных, напротив, довольно симпатичный. – Оно понятно, что ты сам мечтал бы получить доступ к божественному телу, но ничего не попишешь, не посчастливилось тебе, старикан, оказаться в нужное время, в нужном месте.
Гномы захохотали, громче всех смеялся сам Двалин, ударяя кулаком по столу. От него не отставали Грер, подавившийся пивом и уродец Берлинг, спутанные волосы у которого росли не только на голове, но еще на шее и хребте, наподобие конской гривы. Когда смех утих, Альфриг какое-то время изрыгал страшные проклятия, касательно своей семейки в целом и Двалина в частности.
- Фрейя, глупая чушка, - наконец смог продолжить он, - потеряла Брисингамен. Драгоценный пояс, который изготовили Двалин, Грер, Берлинг и я. И который проклятущая троица за моей спиной сбагрила этой белобрысой божественной бабе. За то, что та раздвинула ноги, сначала перед каждым в отдельности, затем перед всеми вместе.