- Не особо, отец. Меня больше заботит дочь.
- И правильно, пусть она сполна насладится отпущенным ей счастьем. Ты готов?
- Готов.
- Хорошо, - старый цверг подошел к краю поля камней и вскинул волосатые руки, - а теперь замолчи, я буду петь! Не отверзай уст твоих и смело бери в руки Сердце Вулкана, как только увидишь его! Не бойся.
- Погоди! – крикнул кузнец, оглядывая разбросанные повсюду каменные шары, призмы и многогранные пирамиды, - как я его узнаю? Здесь все однообразно!
- О, не волнуйся, Ульвбрехт, - показал в ухмылке иглоподобные зубки Альвис, - за этим дело не станет. А теперь, заткнись уже, и помни, что я тебе сказал. Ни слова!
И, откинув назад лысую голову, он запел чистейшим, приятнейшим, сладкозвучным голосом, который в последнюю очередь можно было ожидать от дряхлого цверга. Прекрасная мелодия поднялась над Альвисом, ожила, обретая материальное воплощение. В виде мерцающего вихря метнулась к кратеру вулкана, там развернулась, превращаясь в сказочную птицу, распростерла великолепные крылья и дождем полилась на поле камней. Они начали взрываться. Лопались, как мыльные пузыри, обдавая пылью Альвиса и его кузнеца-сына. Факелы в далях вспыхивали ярче, лава в озере начала клокотать, а остров уже сотрясался, словно сам был Сердцем Вулкана.
Ульвбрехт понимал, о чем поет старик. Он рассказывал о красоте Мидгарда. Рождаемые им звуки были повестью о великолепных и неясных сущностях, лежащих за пределами подземного царства. Песней об истоках, о дрожи небес, об звериных тропах, кошачьих шагах, женских волосах, о танце созвездий и лун. Он приглашал духа наверх. Песня набирала силу, становилась все запутаннее, непонятнее, прекраснее.
Ульвбрехт перестал различать мелодии, теперь они превышали его понимание. Водя по сторонам слезящимися от радиоактивного ветра глазами, он надеялся узнать искомое. И едва не ругнулся, когда одна из ближайших глыб, вместо того, чтобы рассыпаться, преобразилась – почернела и засверкала антрацитовым блеском. Ульвбрехт взглянул на отца - тот твердо кивнул, не переставая петь. Кузнец подошел, присмотрелся - внутри глыбы, под стекленеющей оболочкой, словно внутри магического шара, скользнул и заклубился смоляной дымок. Слегка посветлел, заблистал переливами, подтаял. И стало видно, что в глубине его танцует багровый огонек.
Ульвбрехт, поборов страх, взял в руки Сердце Звезды. Вопреки ожиданиям, оно не обожгло его и не заморозило, не оказалось слишком тяжелым или наоборот легким. Но кузнец понимал, что держит нечто, чуждое этой вселенной. Ему казалось, что пальцы его прикасаются к холодной, масляной от крови стали. И только он определил для себя ощущения, они изменились. Появилось шершавое мореное дерево, которое преобразилось в живую, трепещущую плоть, а затем во влажную звериную шерсть, а после в шелковистую траву, мокрую от росы, потом в драконью чешую, а из нее – в ржавую кольчугу. Бесконечно меняясь, Сердце Вулкана, содрогалось в ладонях кузнеца.
- Я знаю имя твое, дух, - гортанно пел за спиной Альвис, - я держу тебя им. И подарю свободу, если только ты подаришь согласие. Стань послушен воле моей на время в одну жизнь человеческую…
Выход из пещеры преграждала громоздкая, дышащая с посвистом туша. Двигаясь из темноты по направлению к ночной прохладой поверхности, Ульвбрехт рассматривал чешуйчатый бок дремлющего зверя, и частокол треугольных пластин на хребте, за которым виднелось звездное небо.
Кузнец уже почти вплотную подошел к Стражу горы. Он планировал тихо обойти его, питая шальную надежду, что Гивр не проснется.
- Куда собрался? – рогатая плоская голова вынырнула неизвестно откуда и угрозой нависла над Ульвбрехтом.
- Ф-фу, Гивр, - выдохнул кузнец, - ты меня напугал. Нельзя же так! Я чуть в штаны не напустил.
- Я стал незаметен? – шевельнул перепончатыми ушами змей, - Немудрено, с моим рационом. Куда идешь? До весны далеко. И, главное, с кем?
- А ты глянь, - кузнец подвинулся, открывая обзор на крошку свартальва. – Это Бруно.
Гномик сжался в комок, пытаясь спрятаться за тележкой, когда Гивр пригнулся и приблизил к нему свой правый глаз. Ульвбрехт подумал, что зрачок этого золотого ока куда больше бедняги Бруно.
- Хм, - рыкнул Гивр и дунул шумно носом, - Бруно больно мелкий. А ты… - змей изогнулся к кузнецу, - ты какой-то странный. Какой-то не такой. Что несешь? Что прячешь? Ффыр. Ф-ф-ыррр.
- Не пыхти на меня, змеюка, - Ульвбрехт небрежно отодвинулся, чувствуя, как по спине ползут холодные струйки пота. Незаметно повернулся так, чтобы левый бок оставался не виден Гивру. – Да, я несу кое-что. Точнее, везу. Покажи ему, Бруно, а то он не отстанет.