Я жрал мясо. Не важно свежий был труп или уже лежалый, при укусе которого вытекает гной, просто представь что ты ешь кремовое пирожное. Я проталкивал мясо в глотку не жуя, не брезговал даже геморроем и тем, что находится ниже пояса. Масса возвращалась, конечности регенерировали и видоизменение почувствовав волю, трансформировало меня в настоящее исчадье ада.
Рога высотой в три метра, такими не сможет похвастать даже тот, девушка которого регулярно встречается с тем парнем, который ей «просто друг», размах крыльев как у легкого самолета и острые как мои шутки когти.
Я как баллистическая ракета врезался прямо в гущу зверолюдей и с первых же секунд стал раскручиваться как юла, помешательство внушало такой ужас и трепет что все, кто оказывался в радиусе ста метров, теряли чувствительность ног, падали и на корячках пытались уползти как можно дальше.
— Приказываю всем убивать! Эти слова предназначались в первую очередь моим приближенным, остальные люди наверняка малость выпали от того, что их король крылатое чудище.
Мы убивали, наносили все виды увечий, которые только существуют, чтобы остальные не отлынивали, я за секунду сотворил раствор красного тумана и выплюнул его в сторону моей армии.
В этот миг начался гребаный ад! Резня! В ход шло всё — обломками веток пытались проткнуть пупок, камнем били по голове, словно намереваясь получить искру для разведения костра. Я взлетел в тылы и создал напалм, энергии бесконечное количество, материализация еще никогда не давалась мне так легко.
Огненный шлейф растянулся на километры, он не оставлял шансов к отступлению, а заложники нам не нужны. Думаю, настоящий ад просто Диснейленд в сравнении с этим. Самые отчаянные пробегали через огонь, получали ожоги, подпаливали шерстку, но таких я быстро настигал сверху вниз как ястреб.
Делая надрезы в туловище, я залезал внутрь и ласкал пальцами внутренние органы, наглаживал кости, которые трескались как сухие веточки, щекотал нервы, ласкал жировую прослойку, вминал переносицу в мозг. Очень жаль, что тела быстро обмякали…
Побоище продолжалось двое суток, мы истребили всех, в том числе и себя… Люди с отходняка умирали как мухи, в живых остались лишь мои бойцы и горстка уцелевших, еле передвигающих ноги ветеранов.
— Уходите… Возвращайтесь… Никто не осмелился спросить что-либо…
Я остался один в чистом поле… ну почти чистом… Трупов было столько сколько хватало взгляда. Я положил одно тело как матрас, другого использовал как подушку, а третьим укрылся как пледом.
Вот и закончилась битва, затянувшиеся прелюдия… Война впереди…
Первым делом по возвращению, я разорвал невидимые оковы на душе Мару, закинул лисичку на плечо, вернулся в замок и завалился спать…
Впервые за много месяцев мне приснился приятный сон. Я в аду, всегда знал, что для таких как я тут есть особые места и это место — трон, температура как в парилке, но мне и моей красной коже комфортно. Тут я не просто в своей тарелке, я в своей кастрюле. Вокруг стоят черти и обмахивают хозяина эпохалом.
Ограничители сняты, я как внук, дождавшийся кончины старушки, теперь я единственный собственник в теле. Мысли в голове зашустрились как тараканы, давно я не чувствовал себя так прекрасно…
— И как ты себя ощущаешь? Заботливо поинтересовалась Мару.
— Как генерал, что за зря угробил большую часть личного состава, просто великолепно! И тут я не соврал.
— Хорошо хоть, что доброе расположение духа ты сохранил…
— Вообще-то это я должен интересоваться твоим самочувствием, ты же провалялись в пыли много часов… А еще сломала головой раритетный фундамент…
— Нуу ты бы мог, конечно, первым делом поднять меня, прежде чем сломя голову кидаться в бой…
— Извини, в тот миг я не мог думать рационально…
— Извиняю.
— Интересно, а люди затаят на меня обиду, я хоть и святой по своей натуре, но есть подозрения что население не оценит моих подвигов… Они всегда готовы придираться к мелочам…
— Если только самую малость… Скептично ответила Мару, подперев рукой подбородок.
Мужское население сильно поредело, сотни тысяч женщин овдовели, и еще больше сотен тысяч ребятишек осиротели, но это не страшно… Женщины просто могут повесить мой портрет дома, тем самым заменив мужское присутствие, а для детей я готов стать отцом, уж я-то придумаю как им распорядиться своей судьбой.
Сильно жаль, что рабочих рук стало меньше… боюсь женщинам придется научиться совмещать заботу о потомстве с каторжной работой, а с другой стороны вакантных мест в интернатах стало больше…