Сколько горя нужно для счастья?
Пролог
Я ненавижу людей. Когда-то великий классик произнес: «Ненависти все возрасты покорны». Старики, по умолчанию, должны быть мудрыми, а иначе какой смысл в том, что они дожили до старости? Однако, я всю жизнь наблюдаю обратную картину.
Мой пожилой сосед сверху годами складирует мусор с помойки к себе в жилище, скапливая коллекцию гнилых фруктов и мертвых кошек, словно намеренно взращивая орды насекомых, чтобы после направить их в мою скромную обитель.
Каждое утро начинается с тараканов, которые застревают в ушах, но я не держу на них зла. Они просто помогают мне сэкономить на берушах.
Сумасшедшая старушка напротив однажды решила, что ее молодой сосед — наркоман, и считала своим долгом избавить дом от такого паразита. Я уверен, что она в молодости за станком не трудилась так усердно, как над задачей сжить меня со свету. Каждый вечер после работы начинался с мытья входной двери от продуктов её жизнедеятельности.
Я не верил в Бога, но каждую ночь молился, чтобы инсульт поскорее пришел к ним в гости, но все было тщетно, ненависть ко мне продлевает соседям жизнь.
Я терпеть не могу людей среднего возраста. Забавно: жизнь мужчин проходит, годы летят, а главное их достижение — это способность держать себя в руках и пить всего лишь шесть дней в неделю. Женщин терпеть не могу за то, что они после семи разводов пытаются кому-то навязать своих детей, по которым плачет кунсткамера.
На дух не переношу моих сверстников. Парни хуже собак: самые активные из них уверены, что если унизить кого-то слабее, то перед тобой откроются все двери. Почему хуже? Да потому что собака с радостью загрызет кошку, но даже последняя псина не станет её унижать.
Девушки вместо карьеры, как правило, ждут высоких статных принцев, что сами наденут на себя рабский ошейник и сопроводят её под ручку в роскошный дом на полное обеспечение, но пока принца нет, с радостью раздвигают ноги перед парнем из соседней общаги, ведь сифилис — не преграда для любви.
Почему я начал рекламировать себя с такой неприглядной стороны? Дело в том, что неделю назад случилось невозможное — моя жизнь стала еще хуже. В ту злополучную ночь я возвращался домой с работы.
Поясница молила о пощаде, в ушах до сих пор звенел голос начальника, доказывающий, что я не человек. Казалось бы, почти все как у остальных парней моего положения, вот только в отличие от них, у меня в руках вместо спирта покачивалась бутылка воды.
Пара глотков заглушила голос этого мерзавца, но на смену ему пришел другой, женский, в этот раз извне, прямо за поворотом. Можно было бы проигнорировать дух авантюриста и просто обойти улицу, но в те минуты меня будто сам дьявол ухватил за руку и потащил к неизвестному.
Черт, а так хотелось продолжить свою пустую жизнь. В следующий миг я словно попал в театр, где мне зарезервировали место в первых рядах. Артистов было четверо. Один из парней держал ее руки, другой снимал все это на телефон, а самый трудолюбивый совершал возвратно-поступательные движения, сопровождаемые шлепающим звуком.
Главная героиня рыдала и ерзала на асфальте так, будто жарилась на раскаленной сковороде. Я так опешил, что уронил бутылку, и внимание публики мгновенно переключилось на меня. Первая идея была прикинуться суфлером и подсказать юношам, что и куда, но мне, к сожалению, уготовили основную роль в этом сюжете.
Мой взгляд стал волчьим — волк всегда знает, как надо. Я сделал глубокий вдох, словно всасывая в легкие кислород всей планеты, усмирил сердцебиение, велел надпочечникам выделить убийственную дозу адреналина, сжал кулаки, собирая в них всё мужское. Недоумки, кажется, почувствовали перемену во мне и остановились.
Главный злодей даже вытащил крошечное орудие труда и застегнул ширинку, а взгляд девушки запестрил надеждой.
— Ну что же… Пора, — прошептал я напоследок и рванул, что есть мочи.
Ох-х… Вы бы меня видели! Я бежал, как гепард за газелью, любой кенийский бегун лопнул бы от зависти. Так стремительно не бегают даже парни, когда малолетняя дрянь сообщает им о беременности.
Дома я оказался уже через двенадцать минут.
Пожалел ли я о том, что просто убежал оттуда, бросив девушку на поруганье трём поросятам? Конечно, ведь бутылка воды стоила денег, а там оставалось больше половины. Теперь этим сволочам будет чем утолить жажду после развлечения.
Я давно стал нравственным калекой, большая часть души высохла и загноилась, ее пришлось ампутировать, но этого никто не заметил, потому что мало кто знал о моем существовании. Моя молодость проходит в борьбе с самим собой; теплые чувства, если они еще остались, покоятся в глубине того черного сгустка, что у меня вместо сердца.