В тот момент я подумал, что снова превращаюсь в собаку… Я так и не узнал, понравился ли ему мой ответ.
Глава 35
Знаешь, чего я боюсь? Жить в подвешенном состоянии, постоянно ждать и чувствовать тревогу, приближаться к состоянию, когда твоя крыша протекает и просит капитальный ремонт. Проживать настоящее в ожидании трагического будущего, хотя оно, когда наступит, станет всего лишь еще одним настоящим, с которым я умею бороться.
А с другой стороны, все-таки, наверное, хорошо знать, что где-то там кто-то может сидеть и думать о тебе, даже если она твой смертный враг.
Прошел целый год нестерпимого ожидания… За месяцы я успел съесть сотни людей. Таисия гуляла по городу с Серафимом и указывала пальцем на тех, кто, по её мнению, годился на ужин. Серафим не спрашивал зачем и почему, просто похищал людей, а девушка отрезала от них филейные части.
Дети в школах быстро подросли. Большую часть уже направили в военные гарнизоны. Молодые, красивые, замотивированные… Душа радуется смотреть на первые росточки, я как фермер в засушливой пустыне, сумевший вырастить обильный урожай.
Что касается моих элитных бойцов… Если говорить начистоту, то их стало больше. Контрацепцию я изобретать не стал, мне наоборот нужно как можно больше людей и потому у Гулливера с Ливией родилась дочка.
С их то периодичностью не удивительно…
Что радует, Степанида не залетела, ну и слава богу, а то я бы кастрировал Эдуарда за то, что вывел бойца из строя, а вот Емельяна подарила Ярославу сына. Остальные бойцы осыновиться не успели, хоть часть их них и бегала по ночам к сестрам в корпус.
Я профилактировал беременности тем, что очень сильно нагружал бойцов работой. От бешеной нагрузки их «мини бойцы» взяли увольнительную, а многие даже дезертировали… Реанимировать их сможет только спец средство, которое я теоретически могу создать материализацией.
За год тренировки и отпаивания жидкостями моего организма, они превратились в другой биологический вид. Кожа по твердости напоминает сталь, сил в руках столько, что один боец может заменить тысячи тягловых животных, а выносливости так много что, если посадить такого в колесо как белку и заставить вырабатывать электричество, он может обеспечить энергией мегаполис.
Для Мару я придумал способ усилиться по интереснее.
Вечером, сразу после ужина я пригласил её в мои покои. Она вошла в пустую комнату, атмосфера мрачная, я сидел по центру на одиноком стуле и сказал — Подойди ко мне, радость моя. Она с первых секунд почувствовала, что что-то не так, но всё же приблизилась.
— А куда делать вся мебель?
— Я велел освободить комнату, я всё равно не могу спать, а когда случаются припадки, крушу все подряд. Опять он сказал нечто ужасное, абсолютно спокойным голосом… После встречи с ней, состояние любимого оставляет желать лучшего.
— Мару, как думаешь, через что лежит путь к сердцу мужчины? Хорошо хоть, что вопросы он формулирует до сих пор как попало, невозможно догадаться что придумал его воспаленный рассудок.
— Через желудок? Я подумала о Таисии… Эта женщина себе на уме и внушает страх и холод всем, кто проходит мимо.
— Неправильно. Пусть к сердцу мужчины лежит через грудную клетку. Он разорвал рубашку и оголил грудь.
На этом моменте мысли спутались…
— Мару, вырви сердце из груди и съешь. Ты единственная, кем я дорожу по-настоящему, и я желаю, чтобы ты была сильной и независимой.
Вы бы видели её лицо… Я еле сдержался чтобы не засмеяться в голос. Юмор у меня всё такой же придурковатый, но без него мне было бы в тысячу раз сложнее жить. Она долго сопротивлялась, отговаривала от дурной затеи, но мои доводы оказались убедительнее, и лисица сдалась.
Медленно подошла, засучила рукава, провела ладонью по щеке, шеи и груди, и после взялась за дело. Пальцами врезавшись в ложбинку между грудными мышцами, она начала разрывать их на две части, словно спелый гранат. Видоизменением я помог ей отодвинуть ребра, Мару отшвырнула легкое прочь и ухватилась ладонью за сердце.
Прямой массаж сердца…
Пока она чувствовала, как сердце бьется в руке, я ахеревал от боли и одновременно наслаждался моментом, осознавая, какой же всё-таки сейчас интимный момент. Резким движением она оторвала сердце от всяких трубочек и связочек что удерживали его в теле и засунула себе в рот как спелую грушу.