— Кто? Ушки у нее навострились.
— Неважно, главное, что ты маленькая радость. Я потрепал ее по голове, она не успела возмутиться на слове «маленькая», как я добавил — Кстати, тут за деревом прудик, можем искупаться, как раньше? Я начал раздеваться, а она… — Нет! Мне нужно отойти… Я скоро вернусь.
В тот момент я и не подозревал, что она перешла возрастной порог, где осознаешь, что такое мужчина, женщина и нагота. Для меня она всегда будет тем маленьким котенком, который умещается на ладошке.
— Хочешь запомнить этот день надолго? Предложил я по ее возвращению.
— А давай, сможешь меня удивить? Конечно, ночью я буду сильно жалеть, что решил травмировать организм из-за таких пустяков, но раз в лесу нет развлечений, я стану настоящим аттракционом.
— НИЧЕГО СЕБЕ! Воскликнула она, увидев большие черные крылья.
— Залезай и держись крепче!
О боги! Она визжала от восторга так громко, что животные внизу подумали, что готовится бомбардировка. Я был круче, чем Беззубик в мультике «Как приручить дракона». Часто уходил в штопор, имитировал падения, крутил виражи, спирали. Детский смех как керосин, чем она радостнее, тем я быстрее. Мне было легко и свободно… Даже появилась мысль бросить к черту всех, всех, всех людей и улететь далеко, туда, где можно веселиться с Мару до конца жизни.
Приземлились мы эффектно; я медленно упал на одно колено, как супергерой, и широко расправил крылья. Все мужчины разинули рты, а девушки падали в обморок. Никто не осмеливался спросить: «Как такое возможно?» Особенно все впечатлились, когда крылья отпали и превратились в залу.
— Если хотите такие же, тренируйтесь усерднее. После моих шуточных слов, они остаток дня тренировались так, что ночью меня разбудил старик со словами. — Тревога! Друг, выручай, у шестерых парней геморрой вылез. Мучаются бедняки, не могут спать…
— Ярослав, просто возьми какую-нибудь палку и протолкни обратно, и скажи им, чтобы они хорошо питались. Моя кровь и не такое вылечит…
— Все иди к себе, а то и у тебя кое-что может выскочить… Его как ветром сдуло.
В ту ночь Мару почувствовала кое-что, что называется помешательство, созрело внутри нее. Она открыла глаза и увидела то, что остальным было неподвластно. Над его головой висела огромная черная туча, исполненная холодной черной энергии. Черная душа страдает, он корчится во сне, и его страдальческое выражение лица меняется на другое.
В желании помочь, она положила руку ему на лоб и интуитивно попыталась направить свою красную энергию внутрь. Словно воспламенение газа, произошла вспышка, невидимая для человеческого глаза. Тьма начала гореть, дыхание юноши выровнялось, и его брови перестали хмуриться. — Я буду охранять твой сон… Произнесла она, после чего почувствовала что-то немыслимое. Ее глаза закатились вверх, и остались видны только белки…
— Что это такое… Невероятно… Поразительно… Волшебно… Мару произнесла очень много новых слов в ту ночь.
Какое прекрасное утро! Сегодня меня впервые за долгое время во сне не поедали собаки… Я бодр, и потому можно развлечься.
— Мужчины мои, ваши тела достаточно окрепли, хватит теории, отныне только практика!
Мы остановились, начертили на земле круг и сели, как на татами.
— Первый вопрос к вам — что нужно делать с врагом?
— Одолеть? Гулливер спросил и только затем поднял руку.
Я ответил. — Нет, конечно, врагов нужно убить, разрубить на маленькие кусочки, как ваших похитителей.
— И так, следующий вопрос — Кто-нибудь из вас убивал?
Кондратий поднял руку и сказал. — Да, однажды я собирал вилами траву в кучу, мой друг спрятался там, и я проткнул ему голову.
— Замечательно, Кондратий, твой друг умер не зря.
— Запомните, убийство — это искусство. Убить может любой: товарищ по пьянке, завистливый друг или любящий внук, чтобы квартирка в центре от бабули быстрее освободилась. Убивать можно официально, если ты хирург с купленным дипломом или член моего отряда.
— А почему нам можно официально? Спросил Эдуард.
— Потому что я разрешаю, поверь, моё слово весомее божьего. От такого ответа он поморщился.
— Главное, держите в голове, что убийство, это как принять ванну, только приятно.Если внутренне ты не убийца, то будет тяжело.