Люди бились насмерть, каждый возомнил себя берсерком, рубит мечем как кувалдой, один взмах прорубает тело с головы до ребер, кровь брызжет в глаза и щиплется. Самые умные открывают рот и ловят капли как снежинки, ведь калории нужно беречь…
Вижу в меня летит стрела… я бы уклонился сам, только Викентий мать его решил погеройствовать и налег на меня всем телом, за что и получил стрелу в зад. Я выдернул её и вытолкал его в мясорубку — Иди воюй! Я свой тыл сам прикрою!
Вот кто действительно вызывает гордость — это Дормидонт. Ему сказали убивать, и он прет напролом и убивает, да еще с таким выражением лица, будто просто отошел к речке ноги ополоснуть. Непробиваемый мужик. Причем в буквальном смысле, ему пытались копье вогнал в кишки, так он напряг пресс, и оно не вошло глубже двух сантиметров. После, он метнул камень в голову обидчика так, что он пробил череп насквозь, через отверстие, мы и встретились взглядом.
Герасим машет топором размером с дверь, будто держит в руках тростинку, каждый удар сопровождается брызгами крови, а когда махать надоедает, он бросает его и пропалывает ряды.
А вот кто не радует это Степанида… Дура редкостная… убила одного единственного и колотит по трупу в истерике.
— Эдуард успокой эту идиотку!
Вроде бы весело, жить можно, но кажется недолго… Я чувствую, что количество врагов только растет… Там позади еще караван, они были не одни… — Сколько же их⁉ Леопольд так часто натягивает тетиву, что указательный палец остался без мяса, в это же время Гулливер пропустил мощный удар по голове и машет мимо врагов, а Викентию ножом распороли лицо.
Выхода нет… Охх, как бы самому не подохнуть. Я как наркоман что из жадности выдавил себе лишние кубики из шприца, вытягиваю из организма последние силы на видоизменение. Конечности изменились, но ясно мыслить уже труднее…
Со звериным ревом я ворвался в самую гущу. В меня невозможно прицелиться, я прыгаю как зайчик туда-сюда и делаю легкий взмах рукой, чтобы голова противника отлетела полностью, или срезалась до половины, как у «почти безголового ника». Разница лишь в том, будет ли это фонтан крови, или она прыснет мне в лицо по прямой.
Я чувствовал себя одновременно богом, и жалкой пылинкой.
— Поддержим командира! Кондратий крикнул и малость воодушевил бойцов. И вправду если мужчина хоть раз берет в руки холодное оружие, он уже не забудет этих ощущений, будет стремиться взять его вновь…
Мы мужчины, не важно в каком мире рождаемся, для того чтобы дружить и убивать друг друга! Вся нерешительность и зажатость превратилась в громоподобное — Ура! От такого напора враги содрогнулись, а коршуны над головой разлетелись от страха.
— Пока все бегут от смерти, вы бежите за ней! Я горд вами мои хорошие! Все словно играют в снежки, только вместо снега тут кишки, кусочки органов, скальп с лица и на худой конец — худые концы.
Иногда попадаешь туда, где никогда не был, но чувствуешь, что именно тут тебе самое место! Обстановка как в забойном цеху мясокомбината, всюду крики, вопли, стоны, мольбы… эту музыку сочинили для меня. Кровь смешивается с песком и превращается в грязь, мы готовы прыгать по ней, как дети по лужам.
Тело дрожит от удовольствия, ощущение, словно выпил литр конского возбудителя. Насилие… повсюду первоклассное, нетолерантное насилие. Я грызу, откусываю часть лица, ломаю ребра, выдираю сердце из груди, оно пару раз бьется даже когда снаружи… это интимнее и ярче чем секс.
Тут вообще нет принципов, никогда раньше не ощущал такого глубокого чувства отчужденности от самого себя и полного присутствия в мире. Вот он какой, божественный замысел, ты смотришь в глаза врагу, читаешь выражение лица и убиваешь… Господи, как же приятно убивать! Я решаю кому жить, а кому умирать. Это очень приятно! Я в раю и вокруг мои ангелы… даже в усмерть уставшие и покалеченные они, ползая по земле, зубами прокусывают шеи врагов.
Меригуан, вот в ком черти водятся, тоже мне добрячек… В бою он обезумел, словно в организме крови стало меньше, чем чистого тестостерона. Он хватает врага за ноги и размахивает им как дубиной, а когда ноги рвутся, он берет следующего. Жаль только, что у него две стрелы в районе печени торчат…
Моему мальчику Гулливеру отрубили кисти рук… но он держится молодцом и даже не думает отступать, пинает врага под зад и материться. А если вынести юмор за скобки, то дела дрянь… Викентий не может остановить кровь из рассечённой брови, Степанида лежит без сознания… а враги все не кончаются и не кончаются… Трупов перевалило за сотню…