— Мой глицериновым мылом, а то растрескаются, — сказал Самади. — Садись, Улугбек.
— Может, я уйду? — спросил Улугбек. — Вдруг к нам комиссия зайдет.
— К нам вряд ли зайдут, — успокоил Самади.
— Чего бояться, пускай бы зашли! — это Бабур подал голос.
— К нам еще никогда не заходила комиссия, — сказал кто-то чуть ли не с обидой.
Самади постоял в раздумье, потом круто повернулся и вышел из класса.
…Несколько секунд он постоял возле двери, из-за которой слышался уверенный голос Акбарова: «…Источники мало о чем говорят, может, он и не знал, что за ним скачут убийцы. Не успел Улугбек доехать до перевала, как они настигли его…» Потом направился в учительскую. Там сидела девушка лет двадцати трех, видимо, из комиссии.
— Извините, я хотел бы пригласить вас в мой класс.
Та молча встала.
Для «комиссии» не оказалось места. Правда, рядом с Махмудовой пустовало одно место, но комиссию обыкновенно сажали за последнюю парту.
— Улугбек, пересядь к Махмудовой.
Тот молча отказался. К Махмудовой пересел Ахмад. Девушка из комиссии села рядом с Улугбеком. А он, бедный, застыл от смущения и сунул замасленные руки под крышку парты.
Самади взял таблицу и повесил на доску. И тут раздался крик Махмудовой. Самади резко обернулся. На полу возле его стола сидела огромная лягушка.
Ребята дружно повернули головы к «комиссии» — девушка была бледна, как мел. Один Бабур был серьезен, пожалуй, слишком серьезен, чем и выдавал себя.
— Ты боишься лягушек? — спокойно спросил Самади.
— Н-нет…
— Зачем тогда так громко кричать? Это же обыкновенная лягушка.
— Из класса земноводных или просто амфибия, — сказал Бабур с тем же серьезным видом. — Обитает практически во всех районах земного шара, во всех водоемах.
— В водоемах, а не в классе! — Махмудова уже пришла в себя.
— Это правда, — сказал Самади. — Потом, кажется, их в Антарктиде и в Арктике не встретишь. Бабур, вынеси, пожалуйста, амфибию. Только живьем отпусти.
Бабур проворно поймал «амфибию» и, держа ее бережно, направился к выходу. Тут открылась дверь и в сопровождении завуча вошла серьезная дама лет сорока пяти. Самади увидел, что девушка из комиссии растеряна — видимо, дама была старшей и девушка ее немного побаивалась.
— Здравствуйте, — сказал Бабур даме и завучу, показал лягушку и вполне серьезно объяснил — В живой уголок.
Класс ничем не выдал его. Все уже поднялись за партами, включая и девушку.
— Выбор не очень удачный, — заметила дама. — Надо было с хозяйственным уклоном.
— У нас есть кролики, кроме того, думаем создать собственную птицеферму, — ответил завуч с готовностью. — Председатель колхоза обещал помочь.
— Здравствуйте, — сказала дама классу. — Садитесь. Начинайте, товарищ…
— Самади, — подсказал завуч.
— Начинайте, товарищ учитель. — Дама гордо не приняла его помощи.
Она с трудом втиснулась на место Бабура. Хотела было убрать его портфель и вздрогнула — из портфеля высунулась головка — точь-в-точь змеиная. Головка часто моргала, а змеи, как известно, не умеют моргать. Дама пришла в себя и бесстрастным взглядом показала на портфель завучу, который, потеснив двоих, сидел позади:
— В живой уголок.
Завуч взял портфель и тихонько вышел из класса.
— Начинайте, товарищ учитель.
Самади не понравился ее тон, поэтому он решил сказать по-своему:
— Продолжим наш урок…
Повесил на доску таблицу. Услышал скрип половиц — дама уже была на ногах и ходила взад-вперед по проходу.
— Пожалуйста, садитесь, вы мне мешаете.
Та метнула на него удивленный взор, но села. Наступила тишина, урок начался.
После уроков собрались в учительской.
— Начнем с вас, товарищ Акбаров, — сказала дама. — Вы преподаете историю. Хотелось бы знать мнение товарищей о ваших уроках.
Встал один из членов комиссии, мужчина лет сорока.
— Акбаров неплохой историк, Лола Абдурахмановна, — сказал он. — Предмет свой он, конечно, превосходно знает, но…
— Что «но»? — перебил Акбаров.
— Я хотел сказать, что ты немного увлекаешься, Салих…
— Чем? — спросила дама.
— Видите, Лола Абдурахмановна, он увлекается… историей.
— Надеюсь, я ее не извращаю? — опросил Акбаров.
— Нет, не в этом дело… Ты ведешь себя, как старый и очень упрямый профессор, который изматывает своими знаниями и себя и других. Ты не должен забывать, что здесь сельская школа, а не университет. Разумеется, конспектов к лекциям ты не делаешь, но есть оплошности и в журнале. Вместо записи об истории Афин записано: «Проведены раскопки местного кургана».