Игорь выпил, закурил, потом сказал:
– Спасибо, знаешь, когда есть такой друг, легче жить.
– Дружком буду на свадьбе, сто пудов, – Андрюха не мог долго грустить, – напьюсь, и буду Лизку трах.ть по всем углам. Она чулки себе купила, такие, знаешь, не просто надеваются, а тут вверху такое кружево и шнуровка, на каждой ноге, красиво, ходит так по квартире, платье подскакивает, и кружево видно и шнуровку… так заводит…
– Может у неё несчастная любовь была? Вот она никак и не придет в себя. И узнать это нельзя. В душу же не залезешь.
Андрей помолчал, обдумывая, причем здесь Лизка и несчастная любовь.
– Нанять профессионала, будет полное досье, – наконец переключился он.
– А если она узнает? Тогда всё. Надежду на х.й закопать.
– Аккуратно. Настоящего профессионала найти. Хорошо заплатить. Вот будет чуча, если у неё все как у обычной отличницы. Благополучная семья, хорошие родители, институт, мечты о принце, только не на коне, на тачке… но при этом чтобы был умный, благородный, ну и все остальное, о чем там бабы мечтают… сорри, женщины. Скорее всего, так и есть. А ты не пробовал литературку какую-нибудь полистать, просветиться?
– Пробовал. Тягомотина. Скука смертная. По-моему, это позавчерашний день. Темп жизни уже не тот, и это… плотность и скорость информации…
– О, а ещё говоришь, что тупой! – Андрей открыл холодильник и стал доставать лотки, обтянутые пищевой пленкой, и консервы.
– Я не говорю… это она… так считает…
– Думаю, ты не дал бы ей заскучать… дура она просто, умная дура, и в жизни не шарит ни хрена, сидит в своих книжках и мечтает… УЧИТЕЛЬНИЦА… все, молчу, молчу… должен я друга поддержать, а?
– Она такая, какая есть… и другой мне не надо… – Игорь стал открывать банку шпрот, металлическая петелька оторвалась, хотел поддеть ножом, нож соскользнул и чиркнул его по подбородку и щеке, прямоугольная коробочка слетела со стола, забрызгав всё остро пахнущим маслом.
– Блять! Игорек! Что с лицом? Красавчег! Не сильно, иди умойся и этим, «после бритья», намажь… поужинали, блять… – Андрей взял рулон бумажных полотенец, оторвал кусок и принялся вытирать масло с поверхностей, – туалетной бумагой, наверное, лучше, она мягче, – и расхохотался.
Глава 7
– Ну и как я теперь пойду? – Игорь смотрел на себя в зеркало. – Подойду? К НЕЙ?
Подсохшая за ночь длинная полоса по подбородку и нижней части щеки, после умывания, сияла красным как свежая.
Под утро ему приснилась ОНА. В своем то ли утепленном, на подкладке, пиджаке, сиренево-фиолетовом, то ли легком полупальто, в неизменной черной юбке до середины коленей, дымчатых колготках и полусапожках на платформе. Без своей белой вязанной шапочки, которую она надевала, только когда погода была совсем мерзкая. Шел снег, она подставляла лицо под медленно кружащиеся снежинки… Он спросил её: «Тебе не холодно?»… И приложил ладони к её маленьким ушкам. Они были холодные, тогда он прижал ладони сильнее, чтобы согреть их, и вдруг наклонился и стал целовать её прохладные, чуть приоткрытые губы с четко очерченной каемочкой и… проснулся от острого желания.
Нет, с такой рожей он не может показаться ей на глаза, но и не увидеть её он тоже не мог.
…Игорь стоял между деревьями, в отдалении, чтобы не светиться, курил и ждал ЕЁ. Ленд Крузер свой он оставил возле входа в технологический колледж, который располагался недалеко от её дома. Зазвонил телефон. Андрей.
– Ты где? – по молчанию в ответ догадался, – говори «детка, гудбай» и мухой в офис, тут с утра уже эпично… по электронке пришла почта, и… не по телефону.
– Я ещё немного подожду… что-то её нет, обычно она в одно время выходит, плюс минус 15 минут, а сейчас уже полчаса прошло, а её нет, вдруг что-то случилось?
– Может у неё первого урока по расписанию нет, она себе дрыхнет, а ты… Давай скоренько.
– Еду.
Глава 8
Рита выскочила из подъезда. К ней никто не подошел, здороваться было не с кем. Обычно к ней подходил высокий широкоплечий молодой мужчина в стильном мужском пальто, с аккуратной, без претензий на оригинальность, стрижкой, с букетом в руке. Здоровался. Нейтрально. «Доброе утро» или «Добрый день», чтобы не говорить «ты» или «вы», по видимому… Несколько раз он пытался в разговоре, ну как в разговоре, говорил он один, она молчала, даже на вопросы не отвечала, пытался перейти на «ты», она одаривала его таким взглядом, что ему приходилось поправляться.
Если это происходило возле подъезда, то букет, который она не брала, находил своё место на лавочке, если по дороге из школы – летел в урну.