– Присядь…
С бокалом в руке мужчина сел в ближайшее кресло. Рита надела маску ему на лицо, расправила. Игорь глотнул вина, и другой рукой обнял её за талию.
– Уже хочу.
– Ну, муж! – Рита залилась колокольчиком, Игорь поддержал. Они оба хохотали. – Ну, всё, продолжаем! – попыталась остановиться Рита, но снова засмеялась.
– Можно раздевать? – на ней был домашний симпатичный халатик.
– Не-ет!
– А что будет? Танец живота? Судя по музыке… В султана меня нарядишь? – Игорь снова сделал глоток.
– Подожди, узнаешь, – Рита выскользнула и принесла большой лист с написанным текстом. – Читай.
– О, жена! Давай перескажи своими словами… я буквы забыл… от волнения… – он допил вино.
– Нет. Я пойду за ширму, приготовлюсь, все поставлю, а ты прочитаешь пока.
– Детка, ты как-то слишком обстоятельно к этому подходишь… это же игра… надо как-то легче, проще… Ну, все, все, я не критикую, все, слушаюсь… сегодня вечером я делаю все, что ты хочешь, все, что скажешь, да? Договорились.
Игорь налил ещё бокал и прихлебывая, стал читать, сев поближе к светильнику. Он ошибся, он был вовсе не султан… понятно, его жена, филолог по образованию, не могла ограничиться несколькими словами, это был целый рассказ.
Рита вышла из-за ширмы и поставила рядом с креслом пакет.
– Это твоя одежда, – и снова скрылась.
Он был француз, авантюрист, и по ходу, действие проходило в девятнадцатом веке или начале двадцатого. Обстоятельства сложились так, что он вынужден прятаться в доме своей знакомой, которая имеет салон красоты. Ей заплачены огромные деньги, которые она уже истратила. И эта женщина… ну, с ней что-то случилось. Приболела или сбежала… интриги… в общем, здесь, за ширмой, есть молодая женщина, которую надо подготовить к предстоящей ночи с… очень богатым человеком, арабом. Может султаном. Не суть… Идея состоит в том, что главный герой, здесь за ширмой, не показываясь охране, вынужден делать то, что должна была сделать эта женщина, мастер. Ему приходится, потому что сбежать он не может. Обстоятельства так сложились.
Целовать нельзя и вообще ничего такого – нельзя. Только подготовка. А дальше – импровизация.
Игорь надел шелковую рубашку черного цвета, с серо-стальным отливом, шелковые же штаны темно-синего, почти черного цвета, и зашел за ширму. Там сидела женщина, замотанная как куколка в длинный отрез материи из черного атласа с каймой из золотистых лилий. Край отреза был наброшен на лицо. И закреплен декоративной булавкой. И все это было уже очень красиво. Он улыбнулся. На журнальном столике лежало то, что потребуется для подготовки. Игорь отстегнул булавку, откинул ткань. Лицо было закрыто, видны были только глаза. Огромные и выразительные.
Все что нужно – лежит на столике. Возле всего есть инструкция. Наклейки металлизированные, и то, что надо, чтобы их наклеить – вода в пиале, небольшая мочалка. Здесь же были кисточки, краски и трафареты, для рисования по телу, ароматическая свеча для массажа, которую после того как зажжешь, можно было капать на тело и растирать, масла для тела, гребни и украшения. Все это можно было сделать и так! Но с историей, конечно, выходило загадочней и интереснее. Это Игорь сразу понял, когда стал делать. Ведь целовать было нельзя!
Он размотал молодую женщину. Обнаженная, стояла она перед ним, опустив глаза. Красивая длинная «золотая» наклейка легла от шеи, между лопатками, до середины спины. По инструкции ей надо было дать высохнуть. Сдерживаясь, чтобы не начать целовать это соблазнительное тело, мужчина повернул жену и стал продолжать. Он выбирал куда наклеить другие золотистые узоры и полосочки. Рита молчала, и по-прежнему не смотрела на него. Свет светильника был приглушен, на столе, в подсвечниках, горело несколько свечей. Он нарисовал ей под трафарет несколько несложных узоров на руках, груди и животе. Сделал массаж, капая расплавленной теплой свечой на тело. В инструкции было написано, что свеча специальная – для массажа, т. е. температура у неё другая и не надо бояться обжечь. Надел серьги, ожерелье, браслеты на руки и ноги. Причесал и заколол волосы гребнями. Она протянула ему ворох ткани, и он стал укутывать её.
– Ну уж нет! Теперь ты моя! Я тебя похищаю! – он подхватил свою куколку на руки, задул свечи и понес в спальню. – Наконец-то! Какая ты красивая! Прикасаться и не целовать, это было жесткое условие.
…Они лежали на полу, на одеяле, вдетом в натуральный шелковый пододеяльник оригинальной расцветки – на черном фоне небольшие золотые лилии были разбросаны прихотливой рукой художника, а не располагались симметрично или в каком-то порядке. Горели свечи – их они зажгли, а вот до музыки дело не дошло – им было некогда.