- Так какие цели преследует Ордани? Он угрожает конкретно тебе или безопасности всего королевства?
- Я – его основная цель на сегодня. Избавившись от меня, как первого твоего советника и начальника службы безопасности, Ордани надеется занять эти должности. Это значительное возвышение для герцога с севера страны, никогда не занимавшего должностные посты в столице. Но что-то мне подсказывает, что его амбиции на этом не остановятся. Уж больно бурную деятельность он развил по организации своих единомышленников. Да и связи со Степью я не исключаю, потому, что проследить за действиями моих агентов могли те, кто вел их от границ королевства. И еще, я провожу проверку своих наблюдателей в Степи, так как стали приходить совершенно противоположные по выводам сведения, что ставит в тупик службу аналитиков. Такое ощущение, что нас специально вводят в заблуждения. Значит, кто-то работает под колпаком Степи. Может не сознательно, но ему подсовывают ложные сведения, а может, агент уже погиб, а от его имени работает подставное лицо. И еще..
- Есть что-то еще? – король очередной раз удивился. Но уже не улыбался. – Нас ждет очередной заговор?
- Возможно. Активизировался север независимых княжеств. До этого они не доставляли нам хлопот, враждуя между собой и ведя локальные войны. Но последние полгода там подозрительно тихо относительно конфликтов, зато они ведут между собой переговоры, обмениваясь посольствами. Мои наблюдатели выясняют, кто за всем этим объединением стоит, но пока от кого идет инициатива всеобщего примирения, узнать не удалось.
- А нам чем грозит это перемирие на севере независимых княжеств?
- Само примирение между постоянно враждующими княжествами нам ничем не грозит. Нам грозит только то, против кого они решили прекратить конфликты и поберечь свои силы. И что-то подсказывает мне, что это будем мы. То есть, наш Гайм. В этом ключе активность северянина герцога Ордани кажется мне вдвойне подозрительной.
- О, боги! – простонал король. – Только разделались с одним заговором, как созрел следующий. Они как нарывы на коже нашего королевства! Не дают двигаться, ноют и мешают жить! И что им не хватает!
- Власти, - ответил Первый советник. – Богатым не хватает власти.
- И что делать? Лишить всех кубышек, забрать всю прибыль в королевскую казну? Тогда это точно закончиться бунтом. Или лишить всех дворян званий и привилегий, уровняв с простолюдинами? Тогда мы не проживем и дня!
- Вот ты и сам понял, что бороться с заговорщиками нам придется постоянно. И твоему наследнику тоже. Думаешь, твой отец был лишен такой радости, как рубить головы завравшимся лордам? Нет. Всегда найдется тот, кто будет считать, что его задница достойна трона более, чем твоя.
- Ты умеешь успокаивать, - проворчал Димиан.
- Я создал в управлении отдельную группу по северному направлению, попытаемся выяснить, кто стоит за объединением северных княжеств и против кого они договариваются. Ну и выявим все связи герцога Ордани, - продолжил по-деловому Первый советник.
- Надеюсь на тебя, как всегда, - король дружески хлопнул по плечу друга. – Ты и твои парни справятся с любой проблемой. Иди, тебя ждет жена, а то еще уведут такую красавицу, и глазом моргнуть не успеешь.
Когда герцог Бирейский вошел в бальный зал, как раз закончился очередной танец, но возле родителей Гвендолин её самой не оказалось. Лорд продолжал обводить гостей взглядом, но жены не было.
- Я посмотрю в дамской комнате, - сказала леди Лизетт, увидев беспокойство в глазах супруга дочери.
Вернулась она быстро и тоже с озадаченным видом, Гвендолин там не было.
Лорд Лавийский быстро пошел в сторону балконов, выходящих в парк, а Энэтуан поднялся на верхний ярус, огражденный балюстрадой, и с которого просматривался весь зал. Но Гвендолин не было видно.
Через пятнадцать минут уже дворец и сад прочесывали подчиненные герцога Бирейского, а дворцовая стража опрашивала гостей. Но результатов не было, кроме одного, что видели родители Гвендолин – её на танец пригласил высокий стройный блондин, имени которого никто не знал.
…
Очнулась я от жуткого холода, насквозь пронзившего мое тело, закрытого только несколькими слоями шелка, который совсем не грел. Под щекой был шершавый влажный камень. Но именно холод привел меня в чувство, прогоняя из головы дурноту, что вдруг нахлынула на меня во время танца. Последнее, что я помнила, это то, что меня выводят на балкон, а мои глаза застилает липкая пелена обморока. Но от чего мне стало плохо и где я?