Было уже без четверти пять. Пора на совещание.
В машине, сидя со следователем, капитаном Головановым, Андрей Прокофьевич коротко, в юмористических тонах, рассказал о визите артиста.
— Отныне будем, значит, не преступников, а героев разыскивать, — закончил он.
— А знаешь?! — вдруг оживился капитан. — Если вдуматься, — это даже здо́рово! Чесслово, здо́рово!
— Знамение времени? — не без ехидства подсказал Андрей Прокофьевич.
— Именно! Знамение времени! — обрадовался капитан. — Очень точная формулировка. А что?! Мы с тобой уже не первый десяток лет трубим в угро, заплесневели, брат, среди накипи человеческой. Не чуем, что, может, уже скоро, совсем скоро, наступят другие времена. Представляешь? Преступников больше нет, грязи нет. А у нас с тобой милые, чистенькие задания: отыскать героя, который из скромности не назвал себя, или разыскать влюбленных, заблудившихся в космосе.
Андрей Прокофьевич усмехнулся.
Такие «красивые» разговоры всегда как-то смущали, настораживали его. Да, конечно, наступят те времена, о которых толкует капитан. Но пока надо делать свое довольно грубое дело. Возиться с растратчиками и взяточниками, насильниками и казнокрадами.
«А когда наступят те светлые времена, нас просто разгонят. Факт. Кому будет нужно угро?»
Андрей Прокофьевич перевел разговор на Витьку Графа.
— Пожалуй, сейф все же не его работа, — задумчиво сказал капитан. — Я запросил Свердловск. Там проверили: Витька в последние две недели никуда не выезжал. Ежедневно бывал на фабрике.
— И в воскресенье? — спросил Андрей Прокофьевич.
Вскрыли сейф в Ленинграде в ночь на понедельник, но — кто знает? — может быть, Витька Граф на самолете успел в ту же ночь вернуться и в понедельник уже быть на работе?
— В воскресенье Витька был на свердловском стадионе. Его там видели трое. Алиби безусловное.
Андрей Прокофьевич пожал плечами. Сообщение и огорчало, и радовало. Хорошо, конечно, что это не Витькина работа. Очень уж жалко, когда преступник, казалось бы навсегда покинувший блатную дорожку, снова возвращается на нее. Но, с другой стороны, если не Витька, то кто? Неужели объявился какой-то новый «медвежатник»? И это сейчас, когда вся их порода, по сути, уже вымерла, как динозавры или мамонты!
Возвращаясь с совещания, Андрей Прокофьевич в коридоре угрозыска встретил Колю Шишкина — парня лет двадцати двух, практиканта из спецшколы.
— Ну? — спросил Андрей Прокофьевич. — Каюк домушникам?
Коля недавно участвовал в своей первой в жизни операции: ловили домушников — группу квартирных воров.
Коля обиженно махнул рукой.
— Опять уже три дня без дела! Боятся мне что-нибудь серьезное поручить…
Андрей Прокофьевич помолчал.
— Вот что, — в раздумье сказал он. — Зайди ко мне…
В кабинете он предложил Коле сесть, и парень мгновенно опустился на стул. Коля был долговязый, на целую голову выше Андрея Прокофьевича. Того это не трогало, а Колю — очень смущало. Он всегда старался побыстрее сесть, чтобы не возвышаться над начальником.
Андрей Прокофьевич рассказал об артисте.
— Вообще-то, — сказал он, — это, конечно, не наша с тобой забота — застенчивых героев разыскивать.
Коля кивнул.
— Но старичок забавный. Притом народный артист, — продолжал Андрей Прокофевич. — Когда-то был кумиром молодежи. Отелло как играл! И Несчастливцева! А Арбенина!..
Андрей Прокофьевич закурил и, чуть подтрунивая над самим собой, рассказал Коле несколько смешных театральных историй времен своей молодости. В старинном водевиле один артист должен был весь конец второго акта провести в постели, будто спит. Он лежал-лежал, да и впрямь заснул. А публика потом жаловалась: мол, очень ненатурально он храпел, явно переигрывал.
— Не угодишь нашему брату! — засмеялся Коля.
— А то однажды такой был случай… Наш, этот вот Гаршин, должен был убить предателя. А на сцене забыли повесить на стену ружье. Как быть? Действие уже — полным ходом. Ну, к счастью, Гаршин не растерялся. Выхватил из кармана портсигар, будто пистолет, навел на предателя. Однако выстрела, конечно, не слышно.
— Ах! — кричит. — Осечка!
Снова вскинул портсигар. А тут за кулисами помреж догадался, графин об пол — трах! Предатель тотчас упал: убит!
Коля покрутил головой:
— Находчивый старикан!
— Да, — сказал Андрей Прокофьевич. — Ну, поможем ему? Отыщем? Но в неслужебное время. Как говорится, на общественных началах!
Коля был не очень-то загружен. Но Андрей Прокофьевич нарочно сказал так, чтобы сделать ему приятное.