Мужчина встал и застегнул пальто, собираясь попрощаться, но вдруг выпрямился.
— В чем дело? — пробормотал он. Полицейский взглянул туда, куда смотрел незнакомец, и увидел, что дети по-прежнему заняты игрой, а его сын направляется к скамейке. Мальчик шел медленно, неуверенно, словно подталкиваемый какой-то таинственной силой, и не сводил с незнакомца широко раскрытых слезящихся глаз — такие глаза бывают у людей, напряженно вглядывающихся в далекий, плохо различимый предмет. Отец мальчика пытался сообразить, что же такое могло произойти, но не успел, потому что сын уже бежал к ним со всех ног, и в его глазах уже не было ни неуверенности, ни вопроса — они пылали гневом и злобой. Он подбежал прямо к незнакомцу и в следующую секунду набросился бы на него, если бы полицейский не вскочил на ноги и не сгреб его в охапку. Колени у мальчика подогнулись, он сжал кулаки и закричал:
— Какого дьявола… Какого дьявола?..
— Ты, должно быть, рехнулся, мой мальчик, — прервал его отец и обратился к незнакомому мужчине: — Прошу вас, извините его.
— Ничего не понимаю, — пробормотал мужчина. — Чем же я мог восстановить против себя этого мальчика, который мне почти так же дорог, как собственный сын?
— Зачем? Зачем он? — со стоном выдохнул мальчик, колотя руками по воздуху.
— В последнее время у моего сына были довольно серьезные неприятности, — сказал полицейский. — Прошу вас, не судите его поведение слишком строго.
— Зачем? Зачем? — И тут мальчика прорвало, лицо его исказилось яростью и злобой, которые ему так долго пришлось сдерживать. Он повернулся к отцу. — Папа! Да ведь это же он, тот самый негодяй! Ух, с какой радостью я убил бы его, размозжил ему череп, я…
— Но что я такого мог сделать? В чем я так страшно провинился?
— В самом деле, что же вы могли сделать? — спросил полицейский.
— Да ведь это же он дал мне тогда деньги, этот гнусный тип, этот кретин… — сказал мальчик.
— Деньги? — переспросил мужчина. — Да, я действительно дал ему тысячу крон, когда наконец разыскал его. Это правда, я дал ему тысячу крон, примерно год назад… Неужели я сделал что-нибудь не так? Меньше всего…
— Но вы хоть сказали ему, за что вы даете ему эти деньги?
— Нет, — задумчиво ответил незнакомец. — Не сказал. По всей вероятности, мне следовало сказать: «Сделай себе на них подарок». Потому что ведь это не плата за спасенную жизнь. Что такое тысяча крон в сравнении с жизнью сына? За тысячу крон счастья не купишь. Мне просто захотелось доставить ему какое-нибудь удовольствие, вот я и дал ему деньги. Меньше всего, поверьте… — Он замолчал, и на лице его все еще было написано замешательство и растерянность. — Так что же я все-таки натворил?
— Ничего вы не натворили, — успокоил его полицейский. — А впрочем, нет — вы помогли мне понять, что я был своему сыну неважным отцом.