Коротышка плотнее запахнул халат.
— Назовите цену ваших десяти амулетов… и этих расчетов.
— Доступ в имперский архив. На одну ночь. И, желательно, человек, который разбирается в каталогах.
— Доступ в архив и?..
— Это все.
— Но бумаги из имперского архива защищены магически. Их нельзя ни украсть, ни подделать… хотя о чем я? Вы сняли браслет.
— Я не собираюсь заниматься подделкой документов, — гость пожал плечами. В черных глазах метнулись всполохи огня, — Для того, кого обвинили в попытке узурпировать трон, это мелко. Мне нужна только информация. Правдивая информация.
— И вы собираетесь найти ее в имперском архиве? — иронию в голосе хозяина не расслышал бы только безнадежно глухой. Да и выражение лица было насквозь соответствующее.
— Я умею работать с документами, — не повелся Марк, — Правда — это такая вещь, которую спрятать куда труднее, чем найти. Так мне настаивать на встрече со Старшим Братом? Или мы договорились?
— Тебе кто-нибудь говорил, что ты натуральный псих — спросил коротышка, неожиданно переходя на "ты".
— О, да. И псих, и демон, и безумец. Это может как-то повлиять на твое решение?
— Ни в малейшей степени, — пожал плечами коротышка, — потому что я его уже принял.
От Пальца Великана отделилась тонкая, высокая фигура и неслышным, стелящимся шагом спустилась вниз, не уронив по пути ни одного камешка.
Как он так умудрялся? Кот — он и есть кот, мягкие лапы, врожденное чувство баланса. Завидуйте молча, господа, вам такое понимание собственного тела не светит ни при каком ветре.
— От Алвара гонец, — сообщил Маркиз, — Они вошли в ущелье.
— Их и в самом деле десять тысяч? — индифферентным тоном поинтересовался Эшери.
— Похоже на то. С собой легкие баллисты.
Солнце, наконец, выбралось из каменного лабиринта и осветило Седло Дракона — два слоистых горных пика, отмечающие вход в узкое ущелье с тихим, на диво спокойным ручейком, струившимся по дну.
В долине как-то сразу, резко потеплело и парни сбросили с плеч шерстяные пледы.
— Интересно, они все туда влезут? — Маркиз изо всех сил старался держаться как обычно, спокойно и немного цинично.
— Должны, — пожал плечами Эшери, — нет — так поможем.
Монтрез, в отличие от вассала, ничего не изображал. Он и был спокоен.
— Клепсидра, — сказал он, — а то и больше. Пока можно отдыхать.
Поймав его сигнал, бойцы, караулившие баллисты и горшки с огненным зельем, расслабились. Кое-кто опустился на камни, пока еще не горячие, и достал тыквенные фляги. С водой, перед операцией Кот лично проверил.
Маркиз разглядывал каньон с резко отвесными стенами. Здесь он сужался до десяти — пятнадцати шагов. Тропа, что петляла по дну, была довольно ровной, без прыжков с камня на камень — почти дорога. Неудивительно, что луноликий выбрал именно ее.
Во время таяния снегов на вершинах гор, здесь расцветал пышный зеленый ковер… ненадолго, но вид ущелья неузнаваемо менялся.
Если забраться на гребень седла, в глубине каньона можно было разглядеть несколько небольших хижин, приткнувшихся в выемках на склонах. Кому пришла в голову явно нездоровая идея здесь поселиться и как они не боялись обвалов — загадка. Сейчас в домиках никто не жил, они с ребятами обследовали их и убедились, что хозяева покинули поселение, как минимум, лет десять назад.
Каньон выглядел мертвым. Даже ящериц не было.
— Ты хочешь о чем-то спросить?
— Да, — опомнился Маркиз, сбрасывая неуместную созерцательность, — кто такой кракер?
— Ты же уже догадался. Специалист по взлому и обезвреживанию ловушек, — мягко сказал Эшери, — судя по тому, как быстро Катиаш вскрыл сейф — очень высокого класса.
— Ночной Брат?
— Я этого не говорил, но похоже на то. Во всяком случае, тайный язык знаков "братства" он понимает как имперский.
Маркиз тихо выругался. Немного помолчал.
— И что я должен с этим делать? — вопросил он, наконец, кого-то… Возможно, землю под ногами. Смотрел он как раз на нее и весьма недобро.
— Ну… начни с того что это, возможно, не твое дело. И он, и Тамире — уже большие ребята и в состоянии сами справится со своей жизнью. Пригляди… издалека и деликатно. Будет нужна помощь — помоги. Но никогда и ни за кого не решай, как ему жить, каким богам молиться и что считать честью, а что — бесчестьем. Это… не работает. В большинстве случаев.
— Она — моя мать и я за нее отвечаю, — угрюмо сообщил парень, — я не хочу, чтобы она рисковала.