Грешно радоваться чужой смерти. Но уж лучше этот скользкий тип, чем на допросах в Лонгери снова всплывут имена Юстины Несравненной, Марка Винкера и "Святого" Эдера. Помер и помер. Облака ему под ноги.
Поэтому, когда Винкеру сообщили, что его хочет видеть женщина в плаще и маске, он махнул рукой и распорядился пустить. Мало ли… Вдруг какая родственница заговорщика. Вдруг что интересное скажет. Ну, может быть, хоть отвлечет от мерзких приступов тошноты, которые все еще накатывали время от времени (не думать о курицах, не думать) и тупой, на грани чувствительности, но постоянной головной боли.
Жить не мешает, но… подбешивает.
Ее Величества он точно не ждал.
А она пришла, и на этот раз, похоже, вполне открыто. Плащ и черная шелковая полумаска — не в счет. Это не маскировка, а просто такой знак всем тактичным и понимающим: "Сделайте вид, что не узнаете меня в упор. Как-нибудь сочтемся".
Но, по крайней мере, на этот раз она воспользовалась дверью.
— Моя императрица…
— Я поняла, что хотела нам сказать Темная Лода. — игнорируя протокол встречи выпалила она, — Помнишь?
— Я не умею забывать, Алета.
— Она сказала, что я должна поступить правильно, как мать учила. А ты — ошибиться. Мать учит девушку только одному: быть хорошей женой, не перечить мужу.
— Это значит — поступить правильно? — переспросил Марк. — А я должен был ошибиться… Для воина это означает — выбрать не ту сторону. Предать.
— А мы сделали все наоборот. Я не смогла ждать… а ты оказался слишком честным.
— Но ведь ничего не закончено, Алета. Мы еще живы.
Она подняла голову, резким движением сорвала маску. На шнурке осталось несколько золотых волосков, но девушка даже не поморщилась от боли.
— Я благословляю Небо за то, что оно подарило мне тебя. Хотя бы ненадолго.
— Это слишком похоже на прощание. Ты пришла… с разрешения императора? Он отпустил тебя? И ничего не скажешь… Клятва.
Алета молчала, но взгляд зеленых глаз был даже слишком говорящим. Она не просила о помощи. Она приняла решение.
Марк прислонился к столу. Слов не было. Разбежались. Проклятая головная боль и мозг, изнасилованный безжалостным "разгоном". Вот теперь, когда это по-настоящему нужно, он не способен родить ни одной умной мысли!
— Алета… Мне ни к демонам не сдался этого город, это родство и эта карьера, пусть летят в Бездну и радуют Темных Богов. Единственное, что мне нужно здесь — ты. И — я украл тебя два раза, украду и в третий. У меня получится, как бы тебя не стерегли. Просто скажи, что ты согласна.
Она разомкнула губы.
— Прятаться всю жизнь. И всю жизнь бояться за тебя и…
— Да ты и так будешь бояться! Извини, я не должен этого говорить, но ты, похоже, просто не понимаешь, что за жизнь так опрометчиво выбрала. Ты говорила, что в Кайоре опасно? Так вот — помножь все опасности на шесть и ты поймешь, что тебя ждет во дворце. Тут убивают едва ли не чаще, чем в доках и рыночном квартале.
Жизнь на троне… Да на вулкане — и то безопаснее!
Алета вздрогнула.
— Прости, — Марк криво улыбнулся, — я сегодня не в лучшей форме. Говорю лишнее, делаю тупое… Ты просто подумай.
— До завтрашнего вечера? — совсем по-детски шмыгнула носом императрица.
— Почему? — удивился Марк, — А, это наш драгоценный кривоносый Повелитель тебе такие сроки выставил? Ну, так он сильно занят. А может, — тут Марк мстительно покосился на стену, и как раз ту, к которой прижимал раздвоенный язык любопытный змей, пробравшийся подземным ходом, — сам в своих чувствах не уверен, ему нужно все побыстрее. Я сроков не ставлю. Думай так, чтобы потом не жалеть. Учти все, а не только то, что лежит на поверхности. Я буду ждать твоего ответа. Сколько надо. Только оставь мне надежду.
Змей едва не укусил сам себя за язык. И тут переиграл! Оказался чище, свободнее от мелочных себялюбивых страстей… да и просто — умнее. Вот нужны рядом с троном ТАКИЕ братья?
И сам себе ответил — нужны. Такие всегда нужны. Да только таких рядом с троном не удержишь. Им… неинтересно.
— Я ошиблась, — признала Алета, — Мне нужно было все сделать по-другому, и тогда у меня бы получилось. Но куранту не танцуют задом наперед. Я знала, что терять больно. Но терять тебя… это почти как смерть.
Винкер подался вперед, взял девушку за плечи и очень осторожно, не сильно сжал.
— Вот этого никогда не говори. И даже не думай. Потому что это — неправда. Я люблю тебя, Алета. Этого ничто не изменит. В математике это называется "константа".