— Он не сказал, что пришел в восторг от ее ног в блестящих чулках? — уточнил Колин.
— Нет, я в точности помню его слова. Он сказал, цитирую: «Ее чулки от «Живанши» были восхитительны! Я пришел в такой восторг, что едва не съел их!»
— Он действительно сказал «восхитительны»?
— Ага.
— И это не насторожило тебя?
— Нет, только тот факт, что ему известен такой брэнд.
— Если тебя не настораживает такой факт, как использование слова «восхитительный», что-то мне подсказывает, что ты и остальные сигналы пропускаешь мимо ушей.
— Вовсе нет, клянусь. Чулки были единственным намеком, честно.
— Ладно, тогда позволь узнать… где вы познакомились?
— В солярии.
— Делайла…
— Нет, нет, это совсем не то! Он пришел туда не загорать — он там работал!
— Делайла! — чуть громче повторил Колин. — И ты заплатила мне, чтобы я подтвердил очевидное? Не могла сама выяснить?
— Я же сказала, иных признаков не было.
— Почему-то я сомневаюсь. Что вы делали на первом свидании?
— Он пригласил меня пообедать и в кино.
— Какое кино?
— «На пляже»[57].
— Остаюсь при своем мнении.
Раз уж Колин так уверен, что он несколько проницательнее, чем я, я решила держать при себе, что свидание проходило в день финала суперкубка и Оливер смотрел фильм во второй раз, а на следующий день мы оба купили саундтрек Бетт Мидлер.
— Зачем ты звонишь? — сварливо пробурчала я. Не хочу больше разговаривать.
— Ну, у меня есть для тебя новости, но они довольно печальны.
— Уверена, я смогу выдержать.
— Ладно. — Тон Колина стал серьезнее. — Я нашел Зубина Хана, и…
— Погоди, дай я угадаю — он голубой! — саркастически перебила я.
— Нет, он не голубой, — медленно проговорил Колин. — Он…
— Сейчас, сейчас, поняла — он в тюрьме!
— Нет, он не в тюрьме. Послушай, Делайла…
— Ну, тогда он, должно быть, мертв!
Колин молчал.
О нет! О нет, о нет, о нет!
— Он умер? — осторожно переспросила я.
— Да, прости, — участливо произнес Колин. — Но он скончался быстро, ничего не почувствовал. — Неловкая пауза. — Гм… вы были очень близки?
— Вообще-то нет…
Зубин Хан, № 4, появился в моей жизни сразу после Ковбоя Шейнера, что забавно, учитывая, что он был индейцем. На первом курсе он был нашим куратором в общежитии и одновременно преподавателем антропологии. Моя мама, познакомившись с ним, тут же пожелала, чтобы мы подружились, потому что он был очень умен. Она надеялась, что часть его блестящего интеллекта перейдет ко мне. Отчасти ее желание осуществилось — нечто от Зубина действительно перешло ко мне. Только это не был блестящий интеллект.
И вот теперь он мертв. Да уж… нечего сказать.
— Ну, тогда, полагаю, — после короткой паузы продолжал Колин, — я закончил.
— Что значит «закончил»? — удивилась я.
— «Закончил» — значит я нашел всех твоих приятелей.
Нашел всех моих приятелей? Всех пятнадцать? Не может быть.
— Нет, не может быть, неужели?
— Да. За исключением парня по прозвищу Ньюкс, но я тебе говорил, что это невозможно.
Я мысленно подводила итоги. Нэйт в тюрьме, Дэниэл — священник, Шейн — гей, Зубин умер, Тим — гопник, Йен предпочитает потеть со старушками, Генри женат, Оливер Лит — симпатичный голубой милашка, прозвище «Ньюкс» — не производное от фамилии, Том — гопник, Блондин — в наркологической лечебнице, доктор Пеппер — в космосе, Алекс женат, Уэйд — кукольник, Род торгует косметикой, Абогадо не забыл и не простил, Горди все такой же гнусный, Кайл — гей, Грег — по-прежнему идиот, а Роджер любит чесать задницу, а потом нюхать руку.
Господи… двадцать.
Невероятно. Поверить не могу, но это все.
Не ожидала, что все закончится так внезапно. Я была в шоке.
У меня вырвался короткий смешок. Боже правый, Кайл был прав.
— Что смешного? — недоумевал Колин.
— Жизнь, — отозвалась я. — Просто жизнь.
И начала истерически хохотать. Смеялась над игрушками и куклами, сучками и кобелями, макаронами с сыром, ковбоями и индейцами, Тампер и моим бампером, Нифти и ее прыщами. Хохотала, и хохотала, и хохотала. Я могла бы умереть от смеха.
— Дел, ты в порядке? — заволновался Колин.
— Да — я — в — порядке, — сумела выдавить я сквозь хохот, хихиканье, гогот и фырканье. — В — полном — порядке…
57
Фильм по феминистскому роману Айрис Райнер Дарт, о крепкой многолетней дружбе двух женщин.