В «Саксе» девушка-ассистент вручила мне платье, проводила в примерочную и сообщила, что вернется через минутку. Платье — модель Веры Вонг, без бретелек — простое и элегантное. Я разделась, но тут пришло голосовое сообщение на мой телефон.
— Привет, Дел, это мама…
Отлично. Только этого не хватало.
— Прости мне эту вспышку в отеле, — сказала она. — Наверное, я просто пытаюсь найти объяснение, потому что не могу понять, отчего ты ни с кем не встречаешься, и мне неприятно видеть тебя одинокой. Дорогая, я беспокоюсь о тебе, ты, по-моему, относишься к любви, как твой дедушка. Но это не бывает как в кино. Никаких взрывов чувств. Ты ждешь, что появится идеальный мужчина, но идеальных мужчин не существует. Ты слишком поглощена вещами, которые заслоняют от тебя жизнь, вещами, которые сбивают тебя с ног. Но что легко пришло, легко и ушло. Я не уговариваю тебя угомониться, но ты действительно должна остепениться. И в жизни, и в любви. Перестань все так усложнять. Прекрати бороться со всем подряд, Делайла, — от несовершенных мужчин до моих объятий. Если ты позволишь себе расслабиться и уступить, обнаружишь, что дышать станет гораздо легче.
Прослушав мамино сообщение, я задумалась над ее словами. Может быть, я действительно чересчур усложняю жизнь. Возможно, моя проблема в том, что требую от мира идеального мужчину. Двадцать мужиков — похоже, я была не слишком разборчива, укладываясь с ними в постель, но достаточно привередлива, чтобы отвергнуть их, одного за другим. Да, конечно, я не со всеми старалась сохранить длительные отношения, но со многими. Впрочем, я никогда не прилагала особых усилий для этого.
Проклятие! Теперь я еще больше запуталась.
Я надела новое платье и взглянула на себя в зеркало. А мне нравится — платье великолепно. Дейзи оказалась права, абсолютно все — цвет, стиль, все — идеально. Сзади оно выглядело как корсет — наглухо застегнуто и затянуто. Я попыталась дотянуться до шнуровки, но не могла, поэтому высунула голову из примерочной в поисках помощницы.
— Она отошла на минутку, — подсказал Колин. Он сидел в кресле напротив, с Евой на коленях. — Помочь чем-нибудь?
— Мне нужно застегнуть молнию, — призналась я.
— Я могу, — предложил он.
Мгновение поколебавшись, я бросила взгляд на Еву. Он вновь надел на нее платье и тиару, явно пытаясь исправить впечатление от прически. О Господи! Он такой милый, а я такая стерва. Мне стало неловко, что я наорала на него в отеле.
— Ладно. — Я впустила его в примерочную.
Опустив Еву на стул, Колин подошел к небольшому пьедесталу, на котором я стояла перед зеркалом. Остановившись сзади, он медленно застегнул молнию и принялся за петельки — одну за другой. Я чувствовала себя совершенно беззащитной и занервничала. Он закрепил последний шнурок, а потом его ладони, нежно скользнув по спине, замерли на моих обнаженных плечах.
— Почему ты избегаешь меня? — Наши взгляды в зеркале встретились. Жар заливал лицо.
— Я тебя не избегаю.
Колин недоверчиво приподнял бровь:
— Нет, избегаешь.
— Да нет же, вовсе нет.
Придерживая за плечи, Колин развернул меня так, что мы оказались лицом к лицу. На своем пьедестале я стала почти одного роста с ним.
— Избегаешь, — медленно повторил он. — Ты меня избегаешь, и я хочу знать почему.
Он был так близко, и я, вместо того чтобы что-то сказать в ответ, стала разглядывать его лицо. В придачу к огромным карим глазам и лукавому выражению лица у него еще густые, почти кустистые, брови и легкая щетина. Он так идеально небрежен. И абсолютно не самодоволен.
— Ну же, — не отставал он. — Расскажи мне.
Я опустила глаза, пытаясь сохранить самообладание, но от одного его вида колени подкашиваются.
— Не знаю, — внезапно я перестала защищаться. — Наверное, от смущения.
— Почему? Потому что трое из твоих бывших оказались голубыми?
— Нет, — помотала я головой. — Все гораздо серьезнее.
Колин вздохнул:
— Дел, отчего бы тебе не рассказать, в чем дело? Возможно, я сумел бы помочь.
Я лишь молча смотрела на него.
— А хочешь, я расскажу какую-нибудь свою тайну? — предложил он. — Чтобы тебе было легче начать?
— Даже не знаю, — улыбнулась я. — Это должна быть большая настоящая тайна.