Документы медицинской сестры пришлись по душе солдатам. Они улыбались Аленке, шутили. Один сказал искренне:
- Оставайся служить с нами. Не обидим.
- У вас свои есть, - ответила Аленка.
- Зачем так говоришь? Зачем обижаешь? - солдат черненький, с усиками. Грузин, наверное.
- Не сердитесь, ребята, - Аленка помахала им рукой.
Она свернула с шоссе на дорогу, вымощенную крупным камнем.
Громадные нефтехранилища, закамуфлированные зелеными и коричневыми пятнами, возвышались по обе стороны дороги. Вокруг хранилищ была ограда из колючей проволоки и ходили часовые. Один, совсем еще мальчишка, не удержался, крикнул:
- Привет, землячка!
- Бывай здоров, земляк, - ответила Аленка.
- Может, встретимся?
- После войны! Когда у тебя борода расти станет.
Потом пошли дома барачного типа. А перед заводом площадь. Через нее железнодорожный путь, выходящий на сортировочную станцию.
На площади магазин, пошивочная мастерская, общественная уборная. Время - полдень. И похоже, что на заводе перерыв. Возле проходной людно. У магазина очередь.
В центре площади - стоянка для машин. Их там около дюжины. Грязные, и камуфлировать не надо. Вода в луже шипит и хлюпает, ходит волной, когда машина выезжает на стоянку. Солдаты-водители морщатся и даже чертыхаются: выходить из машины приходится прямо в лужу, желтую, густую.
Машины из госпиталя среди остальных нет. «Неужели старый хрыч уехал не дождавшись?» - подумала Аленка.
Дежурный по бюро пропусков ответил:
- Да. Из Перевального была машина. Полчаса назад уехала.
«Вот же сволочь Федотыч! Как теперь добираться?» Стоит Аленка растерянная, словно ее обокрали. Того и гляди заплачет.
- Что же мне делать? - спрашивает жалобно.
В бюро пропусков говорят:
- К шоссе выйдите. Голосуйте. На попутных доберетесь!
Через проходную идут, идут толпой женщины. И обрывки разговоров доносятся до Аленки обыкновенные, женские.
- С жидким мылом сплошное мучение…
- А ты замачивай в мыле.
- Я ей говорю: «Что толку? Он к тебе ходит, а у самого семья». Она в ответ зубы выскалила. Как загнет… Сама знаешь.
- Знаю.
- На коленках штанишки опять протер. Веришь, залатать нечем…
- Фаина крем на свином жиру делает, сурьмы в него добавляет…
В раздумье, так и не решив, что же ей делать (легко сказать: выходи голосуй на дороге. На эту дорогу через весь город добираться надо), подошла Аленка к окну. И сквозь запыленное стекло вдруг видела возле проходной Серафиму Андреевну Погожеву. Не поверила себе, присмотрелась: Погожева…
- Ой! - Аленка опять стучится в окошко дежурного. - Здесь женщина у проходной. Ее контрразведка ищет. Помогите задержать. Это очень важно.
- Где-то милиционер был. Товарищ старшина!
Старшины нет долго. Или время остановилось, замедлилось. Наконец вышел старшина.
- Вот она, эта женщина, - показывает Аленка.
Старшина Туманов смотрит в окно. Говорит тягуче:
- Известная женщина. Откуда ее знаете?
- Она работала в нашем госпитале.
Старшина чешет подбородок. Молчит. Думает, наверное.
«Сюда бы, конечно, лучше офицера, - рассуждает Аленка. - Этот старшина, кажется, порядочный валенок».
- Идите поговорите с ней… - наконец говорит Туманов. - Нужно отвлечь ее внимание. А то начнет палить… Люди пострадают.
- Старшина, возьмите сотрудников нашей охраны, - предлагает дежурный по бюро пропусков.
- Не нужно, - спокойно отвечает Туманов. - На этот раз не уйдет.
Аленка уже возле проходной. Радостно, по-девчачьи восклицает:
- Серафима Андреевна!
Не выдержала Погожева, вздрогнула. Рука в кармане. Но вот узнала Аленку. Напряжение сходит с лица.
- Серафима Андреевна, как хорошо, что вы живы. А мы все думали, что вы попали под бомбежку. Думали, с вами несчастье приключилось…
- Нет. Все хорошо, Аленка. Вернулась я. А ты какими судьбами здесь?
- С машиной я приехала. Завивку сделать. Как? Хорошо получилось?
- Зря, Аленка. Без перманента ты была милее.
- Вы меня огорчили… - расстроилась Аленка. Расстроилась самым искренним образом.
Это не ускользнуло от наблюдательной Погожевой. И она сказала совсем спокойно:
- Ничего. Завивка долго не держится… Все же скажи, что ты делаешь возле завода.
- Старый хрыч… - Аленка смущенно поправилась. - То есть Федотыч меня бросил. Не дождался…
В это время старшина Туманов был уже за спиной Погожевой.
- Руки вверх!
Все поняла Погожева. Лицо - мел. Глаза словно укрупнились. Подняла руки. Но, поднимая, сунула что-то в рот. И, обмякнув, упала наземь.