- Ой, мальчишки, - говорит Варвара, когда они возвращаются к столу. - Сегодня до обеда случай был. Умора! Приходит такой месье. Костюмчик - обомрешь… И цвета, сказать не могу какого. И синий, и серый. Одним словом, Париж! Садится за мой столик. Лопочет что-то по-французски. На ногти показывает. Делаю ему маникюр. Сама, как требуется, улыбаюсь глазами. Он… интересный. Песенку мурлычет. Пальцами в пузырьки с лаком тыкает, насчет цвета указания дает. Обслужила его по, первому классу. Ногтями любуется. Доволен. И опять что-то говорит по-французски. Я ему в ответ улыбаюсь и киваю головой. Приличия ради. Он еще в больший раж входит. «О! 0!» - кричит. А потом берет, паразит, разувается. И потные свои лапы кладет на мой венский столик. У меня глаза на лоб. Я к заведующей… Но Полина Абрамовна только на немецком языке разговаривает и на английском… Кроме русского, разумеется… Кое-как она ему разъяснила, что педикюр не делаем. Он опять: «О! 0!» - кричит. Только не радостно. Потом хлопает себя по кумполу. И достает из кармана два флакона парижских духов. Смотрите, как оригинально сделано…
- Эйфелева башня, - поясняет Бокалов.
- А ты откуда знаешь? - удивляется Варвара.
- Граф все знает, - авторитетно заявляет Левка Сивый.
- А запах! Настоящая роза! - восхищается Варвара. - Вот понюхайте.
Граф вдыхает аромат парижских духов. Спрашивает:
- Чем все кончилось?
- Ах! Чего ради французских духов не сделаешь! - призналась Варвара. - Да и Полина Абрамовна поддержала. Говорит, не расстраивайся, Варечка, педикюр - это тоже работа.
- Выпьем за педикюр! - предложил Граф.
- И за любовь тоже, - сказал Левка.
- Нет! За работу и педикюр. За француза и торгсин, что в переводе на русский язык означает торговлю с иностранцами.
- А не взять ли нам торгсин? - предложил Левка, морщась от лимона.
- При такой охране… Нереально, - ответил Граф.
- Можно продумать…
- Нереально.
Варвара поддержала Графа:
- Не зарься на государственный карман, Лева. Разве ты больше не любишь меня?
- Люблю, - сказал Лева.
- И я тебя люблю… Мальчики, - Варвара понизила голос до шепота,- есть одна квартира на примете. Про-валиться мне на этом месте, если вы не поимеете там вшей.
- Что в переводе на русский язык означает золото, - весело заметил Левка.
Варвара встала и, не ожидая ответа, подошла к патефону. Стала крутить ручку.
- Нужно обмозговать. И все взвесить, - осторожно сказал Граф, которому Каиров строго-настрого запретил принимать поспешные решения.
- Что за квартира? - спросил Сивый.
Варвара поманила ребят пальцем к окну. Выключила свет и раздвинула штору. Напротив, в густом вечернем сумраке, висели окна пятиэтажного дома.
- Считайте. Четвертый этаж, шестое окно с того края. Темное. Там никогда не горит свет… Хозяйка квартиры интеллигентная старушенция. Я еще девчонкой запомнила ее. У нее был муж. И двое сыновей. Все белые офицеры. Муж, кажется, погиб, когда красные входили в город. А сыновья бежали с Кутеповым… Я второй год наблюдаю за ней. Головой ручаюсь, есть у нее золотишко. А может, и не только золотишко. И мне представляется, что она не посмеет заявить в милицию.
Комната, в которой происходил разговор, была достаточно большой, но загромождена мебелью, высокой, темной, с резным орнаментом по дубу. Стол расплющился в центре на толстых, как тумбы, ножках. Полукресла, обшитые красным плюшем, стояли вдоль стола и справа и слева от двери, скрытой желто-золотистой портьерой.
Вместе со старой матерью Варвара занимала комнату, просторную прихожую и кухню. И хотя это нельзя было называть отдельной квартирой - туалет находился на другой стороне лестничной площадки, - все равно жилье очень устраивало Варвару и ее мать. Здесь не было любопытных соседок, споров и склок на кухне…
Эта удобная комната осталась им в наследство от деда, известного в прошлом ювелира. Когда-то дед имел свою мастерскую с громадной розовой вывеской на Садовой улице и трех помощников. С оборотом в несколько сот тысяч. Его клиентами были жены самых богатых и уважаемых людей в городе. Дворники и мелкие ремесленники кланялись ему в пояс.
В июле 1903 года прибыла на гастроли в город группа артистов из Екатеринодара. Приехала деньжонок подзаработать, в море покупаться. Выступали артисты в лет-нем театре на голубой эстраде, сделанной в форме раковины. И была там среди прочих примадонн, одна такая, цыганистая. Роза Примак. Молодая, лет девятнадцати. Песни душевно исполняла. И особенно «Очи черные». Бывало, заведет: