Пахло духами. Потом. Пол, слегка наклоненный к сцене, был выстлан паркетом. Скользить по нему не составляло труда, особенно вниз, к джазу. Каиров рассчитывал увидеть здесь Дорофееву. Но женщин танцевало много, преимущественно молодых.
В антракте Каиров подошел к Жану. Сказал:
- Вы большой мастер своего дела.
- Стараюсь, - ответил Жан, расстегивая ворот рубашки.
- Мой приятель, к сожалению, покойный, - Каиров вздохнул, - майор Сизов был большим поклонником джаза.
- Я знаю. Он часто приходил на танцы.
- Значит, вы были знакомы? - обрадовался Каиров.
- Жан! - позвал саксофонист. - Пошли в буфет. Нас угощают пивом.
- Приду, - ответил Жан, - через пару минут.
Кругом разговаривали люди. Передвигались, толкались… Каиров взял Жана за локоть и увлек за кулисы.
- Я вас вот о чем хочу спросить, молодой человек. Последние четыре месяца мне не довелось видеть Сизова. Скажите, не заметили ли вы в его характере уныния, беспокойства?.. Короче, только между нами, не мог ли мой друг сам наложить на себя руки?
- Не знаю. Я видел Сизова в тот самый вечер накануне его гибели. Он был весел. Мы немного поговорили.
- О чем говорили?
- Так, о пустяках.
Пропыленные бархатные занавеси темно-лилового цвета тяжело свисали с потолка, отбрасывая широкие и густые тени.
- Куда вы пошли четырнадцатого марта, расставшись с Сизовым?
- Сюда, в Дом офицеров. У нас была работа.
- В котором часу вы расстались?
- Что-то около девяти.
- И пошли сразу в Дом офицеров?
- Да.
- А мне сказали, что четырнадцатого марта ваш джаз до двадцати двух часов десяти минут играл без барабанщика.
- Я вначале зашел в библиотеку.
- Взять книгу?
- Да. «Казаки» Льва Толстого…
- Интересная повесть.
- Еще не прочитал. Со временем совсем плохо.
- Это точно. Извините за старческое любопытство. Друзья ждут вас в буфете.
- Да что там, - ответил Жан. - Сизов был хороший парень.
ЛЮБОПЫТСТВА РАДИ
Танго было старым, довоенным. Очень тоскливым и немного надрывным. Мелодия рождала банальные картинки томной, знойной жизни, свидетелем или участником которой Каиров никогда не был, но он видел такую жизнь в заграничных кинофильмах и даже слышал именно это танго в одном из них. Он забыл название ленты. Но кадры, как мусор, всплывали в памяти - берег океана, мужчина в пробковом шлеме и яркая женщина, с мольбой глядящая ему в глаза. Попугаи на пальмах, обезьяны…
Чужая тоска, чужие страсти. Дешевые, словно грим. И вот эта музыка, рожденная где-то далеко для других людей, для других печалей и радостей… Почему она здесь? Почему люди движутся в такт ей, повинуясь словно приказу? Хорошо это или плохо?
Подумать бы на досуге. Но когда он будет, этот досуг?
Выбравшись из танцзала, Каиров свернул под лестницу и увидел, что дверь в библиотеку приоткрыта. Он вошел. Роксан сидел по одну сторону перегородки, Татьяна по другую. Роксан встал, он был обязан встать при появлении полковника. Спросил:
- Вам нравится наш джаз?
Татьяна смотрела настороженно.
- Я достаточно стар, чтобы любить такую музыку, - ворчливо ответил Каиров, посмотрел на Роксана неприветливо.
Роксан все-таки смутился, но вида не подал:
- Предпочитаете симфонии?
- Марши. Они напоминают мне дни моей молодости. - Каиров повернулся к Татьяне: - У меня к вам одна просьба. Не могли бы вы дать мне почитать «Казаков» Льва Толстого?
- Книга на руках. Ой, надо напомнить Жану, чтоб вернул. Он всегда так: возьмет и держит месяцами.
Каиров вздохнул, бросил взгляд на стул, однако не сел. Сказал:
- Так уж и месяцами. Может, человек и взял ее совсем недавно.
- У меня отличная память. - Татьяна порылась в картотеке. Вынула абонементную книжку. - Смотрите, четырнадцатого марта. Он тогда еще просидел здесь чуть ли не весь вечер. Анекдоты глупые рассказывал.
- На нет и суда нет, - развел руками Каиров.
- Возьмите что-нибудь другое, - предложила Татьяна.
- Только из классиков.
- Есть Горький, рассказы.
- Это можно.
Когда Каиров проходил мимо столика дежурного администратора, услышал голос Сованкова:
- Добрый вечер, товарищ полковник. Как жизнь?
Каирову нравился этот однорукий мужчина, по-житейски мудрый, приветливый. Он остановился, пожал ему руку. Откровенно сказал:
- День суматошный выдался. А годы уж не те.
- Старость не радость, - грустно согласился администратор. - Жизнь пролетает быстрее, чем сои.
- Сны бывают долгие.
- Есть люди, которые не видят снов.
- Есть. - Каиров хотел было продолжить путь, но вдруг спросил: - Вы хорошо знали майора Сизова?