Сэм оставляет центр напоследок.
Когда она заканчивает, рассвет уже близко. Травяная крыша неровная и с дырами, в сковородке остались комья овсянки. Сэм плохая хозяйка, потому что у нее нет опыта. И тем не менее Сэм отвергает предложение помощи от Люси. Теперь Сэм подходит к тигриному черепу, она держит лопату наготове. Дрожит ли ее рука, когда она вонзает лопату в землю?
Сэм останавливается. Дрожь продолжается. Может быть, от недосыпания. Может, от чего-то другого. У Сэм высохшее лицо. Сэм смотрит на череп, словно ждет ответа.
Люси подходит к ней и берет за руку. Сегодня она не встречает возражений, когда укладывает Сэм, подтыкает под ее дрожащий подбородок одеяло. Торопиться теперь некуда. Они похоронят его днем. А до этого времени, говорит Люси, она может посидеть рядом с Сэм, покараулить сестру.
И остальную часть ночи ветер задувает с какой-то особой яростью. Он сдувает дом Сэм, проникает под изодранное платье и одеяло Люси, через ее горло – в ее пустоты, отчего внутри у нее становится холодно. Ветер, раздающий пощечины. Порывы один за другим хлещут ее по щекам. Это означает, что приходит сезон дождей.
Впрочем, «приходит» – слишком сильно сказано, если это слово не имеет того значения, которое вкладывал в него ба, когда говорил «я приду сегодня вечером», а имел в виду следующее утро, следующий вечер, следующий понедельник, когда он приходил с отекшими глазами, распространяя запах виски. Дожди приходят так же, как приходил и не приходил ба, – далекая, бродячая туча. Пока Сэм спит, ветер свистит так громко, что Люси может не тревожиться – уснуть он ей не даст. Ветер, не похожий на дневной ветер, ветер, как голос, низкий и ревущий в траве. Ааааа, говорит ветер. А иногда Уууууу. И иногда ииииии, иногда бен бэньдааааань. Люси не может поспорить с ветром или попросить его замолчать, а потому она делает то, что умеет: помалкивает. Она позволяет ветру молотить по ней, жалить ее глаза. Она позволяет ветру приносить дары из далеких краев. Увядшие листья приносит он, длиннопалые, как руки. Измельченную землю, которая желтит ее волосы. Дары или предупреждения? Запах влаги и разложения. Скорлупу цикад, которую она на первый взгляд принимает за пальцы ног и рук, а на третий, четвертый и пятый – за призраки пальцев рук и ног. Призраки преследуют ее так же, как ветер, дующий ей в горло с мстительной силой, наполняющий ее уши словами, которые она не отважится вспомнить днем. Ааааа, вскрикивает ветер, притязая на нее своим холодом. Ээээр, вскрикивает ветер. Нюй ээээр[15]. Ветер устремляется вверх по склону, и, пока Сэм спит, Люси сидит и слушает. Слушает. Слушает.
А потом наступает день.
В руках у Сэм лопата.
У Люси – половник.
«Еще один рецепт – похоронный чжи ши», – сказала ма.
– Готова? – спрашивает Сэм.
Труууднооо, говорит ветер.
А Люси говорит себе: «Помнишь? Как он учил нас искать золото. Помнишь? Как у него на запястьях были ожоги от масла. Помнишь? Его рассказы. Помнишь? Его ногти, обкусанные до самой кожи. Помнишь? Как он храпел, пьяный. Помнишь? Его седые волосы. Помнишь? Его хвастовство. Помнишь? Как он любил свинину с перцем. Помнишь? Его запах».
Они выкапывают ямку. Размером с пистолет. Они копают. Размером с мертвого младенца. Они копают. Размером с собаку. Они копают. Размером с девочку, которая хочет лечь и отдохнуть. Они копают, хотя есть уже место для заплечных мешков, двух, четырех. Они копают, и могила принимает форму той могилы, что внутри Люси, пустоты, наполненной запахом суглинка и утреннего дыхания. Они копают, пока солнце не начинает сползать по невидимым им сторонам холмов, пока оно не бросает тень на край могилы.
Труусиииха, печально завывает ветер.
Люси не собирается отвечать.
Сэм открывает мешок.
Ба выпадает кучей своих отдельных частей. Уложить их в каком-нибудь порядке невозможно. Почва, такая сухая и страждущая, сразу же начинает поглощать его. Он погружается. Куда он попадет? Упокоится ли во всеобщем мраке с костями ма, в могиле, которую Люси никогда не видела?
Сэм лезет в карман. На мгновение выпуклость кулака вызывает в памяти Люси выпуклость револьвера, который Сэм вытащила в банке. Они столько отдали за два эти кусочка серебра – она надеется, что это могила стоила воровства.