— Ну все, идемте, — Тоцци аккуратно взял Тарью под руку и вывел за дверь, после чего в комнату вошли двое полицейских, которые надели наручники на Сабрину и тоже повели к выходу.
— Лукас! — крикнула Сабрина. — Лукас!
Муж не смотрел на нее. Он стоял возле Валерии и ценой огромных усилий сдерживал себя, чтобы не подбежать к коллегам и не вырвать свою жену из их рук. «Да уведите же вы ее скорей!» — не выдержав, крикнул он полицейским, и как только те с Сабриной скрылись в коридоре, он дал волю эмоциям. Дождавшись, когда первая волна горечи утихнет и парень немного успокоится, Валерия приобняла его: «А я говорила, что детектив из тебя выйдет лучше, чем врач!»
Он поднял на нее мокрые глаза, и она, мягко, по-матерински улыбнувшись ему, шепнула: «Извини. Поплачь, поплачь».
Глава 19
Спустя две недели Валерия отправилась в Сидней. Целый месяц отпуска! Она стала вспоминать, когда в последний раз позволяла себе такой огромный перерыв в работе. Что? Неужели никогда? Глупости. Просто это было так давно, что уже и не вспомнить.
За несколько дней до того, как Лея пригласила ее в Сидней, у Валерии состоялся сложный, хотя и предсказуемый разговор с Сакдой Нок. Он долго говорил ей о случившемся с Тарьей, о справедливости, об огромной ответственности Палаты перед людьми, обрекаемыми судом на смерть. Можно подумать, Валерия всего этого не знала…
— Господин Нок, я очень ценю внимание, которое вы сейчас мне уделяете этим разговором, но не могли бы вы сразу сообщить мне результаты голосования Собрания Палаты?
— Да, госпожа Видау. Значение Суда Прошлого трудно было переоценить, но даже такие институты, как показал случай с Тарьей Экман, используются во вред. Ни один человек теперь не может быть уверен, что его апелляция рассмотрена справедливо, а истина — установлена.
— Значит, все?
— Да. Мне очень жаль. Сегодня единогласным решением Суд Прошлого ликвидирован. В качестве выходной компенсации принято решение выплатить всем высоким судьям годовое жалование.
— Я вас поняла.
— Кроме того, Палата решила объявить глобальный референдум по вопросу отмены смертной казни. Если несправедливое наказание имело место аж в Квадрате, то что можно говорить про обычный государственный суд… Нам теперь нечего предложить людям в качестве гарантии правомерности приговора. Так имеем ли право забирать жизнь?
— Справедливое замечание, господин Нок. Я надеюсь, что если решение об отмене смертной казни будет принято, то это случится до вынесения приговора Сабрине. Девочка не заслуживает смерти.
— О, госпожа Видау, я не вправе вторгаться в компетенцию органов следствия и суда. Эта юная леди жестоко ошиблась. Возможно, она и впрямь не заслужила такого сурового наказания. В отличие от госпожи Экман.
— Госпожа Экман уже вынесла себе приговор. Давайте не будем говорить о ней плохо.
— А я и не говорю плохо. О мертвых, как известно, плохо не говорят. Что ж, не буду вас больше задерживать. И поздравляю с отставкой, пусть и недобровольной.
«Интересно, а что, если мне вообще бросить работу?» — подумала Валерия, глядя сквозь стекло на темно-синюю поверхность океана. Транжирой Валерия никогда не была, а за годы судейства и параллельной работы в университете и в медицинском лаунже у нее на счете накопилось без малого 40 миллионов. Ее мысли прервал звонок капитана Тоцци.
— Слушаю тебя, Арманду.
— Госпожа Видау, только что узнал про вашу отставку. Вы в порядке?
— А с чего бы это мне быть не в порядке? Ничего не сделала, а пять миллионов получила.
— Профессор, я серьезно! Мы же все видели, как много для вас значил Суд Прошлого.
— Да все в порядке, Арманду. Правда. Как там Лукас?
— Парню тяжело. Все в толк не возьму, как у него хватило сил подвести жену под статью, не солгать… Думаю, наш Лукас еще сделает карьеру.
— Лукас-то? Еще бы. А я говорила!
— Что за гудение? Вы в левиподе?
— Да. Направляюсь к дочке в Сидней.
— Тогда хорошего полета!
— Спасибо, Арманду. Поддержи Лукаса, не бросай его. Он нуждается в друге.
— Так же, как госпожа Экман нуждалась в вас?
— О чем ты?
— Да ладно вам, — засмеялся капитан, — я же не совсем идиот! Перед тем, как я ее задержал в Квадрате, у вас были такие долгие объятия… Это же вы передали ей латиоид, который она приняла в камере?
— Арманду, ты большой мальчик.
— Большой, большой. Вы всегда, что ли, его с собой в сумочке носите?
— Да. Если бы ты столкнулся с таким количеством жизней, судеб и смертей, как я, то тоже носил бы латиоид с собой.