Приснится же чушь такая… Ндя, хмурое утро во всей красе — полный нос соплей, в горле першит, спину ломит и в туалет хочется, аж спасу нет. Смотрю во двор — светает. Петухи начали орать. На воротах белая тряпка, наверное, с Митькой плохо. Хм… Михалыч все-таки попросил помощи! Ну, Колян, не облажайся! Как сейчас себя поведешь, от того и твое житье дальнейшее зависит. Выгорит поладить с местными или нет? Гляжу и слушаю — вроде тихо во дворе. Слушаю, смотрю — нет никого! Распрямляю одеревеневшие ноги-руки, с трудом сдерживаюсь, чтобы не закряхтеть, аккуратно спускаюсь с чердака в сарае, на цыпочках выхожу из сенника и опять через забор. Не до нырков с таким одеревенелым туловом, еле-еле перелез. Давно не мальчик прыгать и скакать, а что делать — приходиться. Уффф, хорошо, а то чуть в штаны не напрудил. Теперь вприпрыжку скакать до машины, за аптечкой, заодно согреюсь-прокашляюсь-высморкаюсь. И поем.
… к михалычеву двору подхожу, не особо прячась, но настороже — х.з. что там у них на уме, вдруг опять хватать вздумают. На всякий случай сунул в берц нож, мало ли… и маску лыжную на голову, ибо нечего всей деревне свой портрет засвечивать. В случчего не опознают и им и мне хлопот меньше. Во дворе Гришка и Тимоха. Вблизи и при свете Тимофей — ну копия старосты! Увидев мою рожу в маске, оба столбом встали, глаза по пять рублей! Ну, еще бы, не каждый день в гости приходит человек без лица. Подымаюсь на крыльцо, вхожу в избу. Михалыч и Клавка за столом, чаевничают, малышни нет. Клавка охнула, Михалыч смолчал, но по лицу видно, здорово удивлен.
— Доброго здоровьичка, хозяева, — приветствую, снимаю маску. — Что, Михалыч, говорить позвал, или с сыном худо?
Машет рукой в комнату. Иду куда показали. Митяй лежит на кровати, живот перевязан белой тряпкой, простыню извели, не иначе, глазами моргает, на меня смотрит. Еще одна копия Михалыча, молодая, белобрысая и бледная. Похоже, крови много потерял. У противоположной стены тоже кровать, на ней высохшая, в чем душа держится, старуха, смотрит любопытно.
— Хозяюшка, воды горячей и где руки помыть?
Клавка подскакивает, ковшиком зачерпывает в казане на плите, показывает рукомойник. Да уж, мыло тут не в почете. Не вижу нигде. Достаю свое, мою руки, жду пока обсохнут, Клавка подает полотенце, отрицательно машу головой. Говорю Митяю:
— Садись.
Кряхтя, спускает ноги на пол, садится. Подхожу, разматываю тряпку. Прилипла, ага. Копаюсь в аптечке, нахожу тубу с перекисью, срезаю кончик носика, лью на присохшую тряпку, кровь на тряпке шипит, Митька кривится. Аккуратно отлепляю тряпку. По пузу начинает тоненькой струйкой течь кровь. Заставляю его лечь, достаю фляжку со спиртом и салфетку, протираю руки, второй салфеткой промокаю кровь и рассматриваю рану. Непривычному глазу жутковато — лоскут кожи свисает, течет кровь. Еще раз промокаю, видно, что ДТК скользнул по ребрам и стесал кожу сантиметров на десять. Хорошо, не пропорол брюшину. А вот ребро треснуло, наверное… Это уже не порез, но тут главное не шевелить и срастется. Запоздало пугаюсь и тут же облегченно распускаюсь душой — повезло, что не пыром в живот, иначе бы кишки продырявило и тогда только к хирургу, но и то не факт, что спасут.
Достаю аптечку, извлекаю флакон пантенола, промокаю кровь чистой салфеткой и пшикаю пантенолом на рану, раз, другой, третий. Пена окрашивается красным. Достаю блистер ампицилина, вылущиваю пару таблеток, прошу Клавку принести воды, протягиваю Митьке, заставляю разжевать их и проглотить[19]. Жует, морщится, ну да, не сахар, горькие они, антибиотики, водой запить и все неудобства. Еще раз промокаю кровяную пену. Кровь течет, но заметно слабее. Снова пшикаю. Пена краснеет, но уже не так интенсивно. Клавка с Михалычем молча смотрят. Говорю Митяю, чтобы смирно лежал, спрашиваю, кормили его, получаю отрицательный ответ, распоряжаюсь накормить и чтобы спал. Митяй порывается идти в кухню, не даю, Клавка приносит крынку молока и изрядный ломоть хлеба. Митяй с удовольствием ест, снова ложится, я опять промокаю рану салфеткой и еще раз наношу пантенол. Пена розовеет, но совсем чуть-чуть. Отличная у парня свертываемость крови! Ну, с медициной вроде все!
Удовлетворенно выпрямляюсь, иду к рукомойнику. Споласкиваю руки, подхожу к столу, кладу блистер с таблетками на стол, объясняю Клавке, что давать по две штуки каждые четыре часа, что разом сожрать, чтобы разом выздороветь их нельзя. Пугаю, что заворот кишок будет. Кивает. Еще говорю, что шибко шевелиться Митьке пока не нужно, пусть поваляется, пока рана не подсохнет. Что может быть треснуло ребро. Как рана затянется, можно будет самому ходить "до ветру", но резко не двигаться и ничего пару месяцев не делать, иначе не срастется. Чтобы сам болявку не колупал, чтобы руки мыл, и все, кто его обихаживать будут, тоже прежде руки с мылом мыли или спиртом или самогоном протирали. Что бинтовать не нужно, так быстрее заживет, главное, чтобы в тепле и без рубахи. Спохватываюсь — на блистере есть дата выпуска, не дай бог кто-то увидит, беру его в руки, вылущиваю все таблетки на тряпку, еще раз говорю про дозу — две через четыре…
19
Николай убежден, что разжевывание таблеток необходимо для более эффективного воздействия лекарства. Ампицилин дал для заживления раны, т. к. считает, что местному жителю, не употреблявшему антибиотиков за неимением таковых, мощный антибиотик будет отличным профилактическим и заживляющим средством против возможного воспаления и заражения раны. Ну не врач он… хотя и напихал в аптечку всякого-разного: от лаперамида с тетрациклином до антибиотиков и противоожоговой аэрозоли. Перестраховщик…