Уже перед самым отъездом взялся староста всерьез у меня выпытывать кто же я такой. Вопросики с подковырками и раньше задавал, а под финиш насел. Пришлось задвинуть ему телегу про секретную экспедицию, что по царскому указу от министерства финансов назначена и про которую только в Санкт-Петербурге ведают. Местному начальству про нее знать не положено, потому как экспедиция тайно их и проверяет — как и где переселенцев селят, все ли от казны назначенное дают, сколь земельки нарезают, да не обижают ли чем, нет ли поборов или утеснений каких. А то денег из казны на переселенцев трачено много, начальники местные ишшо просют, а девают куда? Сам я из бывших унтеров пограничной стражи[32], мой начальник и проводник на лодке перевернулись и утонули оба, а с ними все имущество, еда, инструмент и документы, а меня вынесло сюда с одним ружжом. Оголодал, вот хлеб и украл… наврал, в общем, с три короба. Еще и паспорт умершего брата выманил, типа, чтоб из экспедиции живым вернуться и дело завершить, хоть какой-то документ нужен. Иначе могу не доехать, не любят местные начальники ревизоров. Прознают, кто таков, пристукнут в темном уголку и скажут — так и было. Царь-батюшка и не узнает про народные чаяния да обиды крестьянские. А с докУментом поди меня ущучь!
Может и поверил… паспорт-то дал! А может, то сыграло, что царским повелением козырнул? Наверное… Не дай бог узнают, что соврал, точно на месте пришибут! Монарха крестьяне уважают всерьез. В каждом доме на божнице портреты Александра Второго! Наравне с иконами! Молятся люди на них с одинаковым почтением.
Так что не сдал меня Михалыч никому, даже шкиперу баржи сказал, что я, мол, евоный брат. Еще и приодел соответственно, указав, что в своей одёже я никак на крестьянина не похож. Пришлось снова привыкать к сапогам и портянкам, но кто в советской армии служил, тому портянки не в диковину. И, к моему счастью, нынче пристав в деревню не заезжал.
Загадка… а может проще все — люди сейчас лучше чем ты думаешь о них, это сейчас они испортились. Во, опять шиза поперла, для тебя и позапрошлый век — сейчас и двадцать первый. Лечится вам надо, гражданин!
Военно-морские байки и побывальщины Никанорыч рассказывает вечерами, когда пароход и баржа встают на стоянку. Еще не везде Амур размечен бакенами и створами, река коварная, мели гуляют по руслу год от года, не везде есть бакенщики, вот и приходится иногда пережидать ночь, отстаиваясь у сел. А днем… днем я смотрю и любуюсь проплывающими по сторонам пейзажами — эх, как же красив и величественен Амур. Он полноводен, еще не взнузданы плотинами его самые буйные притоки Зея и Бурея. Берега и сопки вдоль него еще не обезображены вырубками, привольно зеленеют на косах молодые побеги тальника, которыми лакомятся никем не пуганые тетерева, сопки залиты багряным и желтым цветом увядающей листвы, вперемешку с густой зеленью вековых ельников и кедрачей. Изюбры и лоси пьют воду в устьях проток, их скрадывают медведи. Тигры тропят стада кабанов, волки выслеживают косуль, в заливах кучкуются тысячные стада разнообразных уток, миллионы куликов вприпрыжку скачут по песчаным берегам и косам, готовясь к перелету на юг. Никто не тревожит это буйное изобилие. Чистейший воздух, напоенный запахом увядающих трав, опадающей листвы, созревших ягод и хвои. Небо, по осеннему белесое, но огромное. Простор. Несказанное чувство покоя и воли. Редкие деревеньки выглядят незначительно, они как будто придавлены величием и мощью сопок, огромного неба, могучей рекой, дикая природа царствует и торжествует. Я стараюсь увидеть и запомнить все то, что живущие в моем времени, увидеть не смогут — всю красоту первозданного, еще не тронутого людскими руками Приамурья. И благодарю силу, внезапно и безжалостно забросившую меня сюда, чем бы эта сила ни была, за эти минуты, за кусочек прошлого, ставший моим настоящим. И тут же с горечью ловлю себя на мысли, насколько мерзко и мертво сотворенное здесь людьми за сто пятьдесят лет… и мною в том числе — мосты, дороги, разъезды… и опустевшая тайга, загаженные речки и ручьи… вроде для людей делалось, но все-таки очень, очень многое оказалось сделано неправильно, не по уму, сикось-накось, в общем — через жопу, господа и товарищи…
32
Коля просто не в курсе, что в Пограничной страже министерства финансов звания у нижних чинов не армейские, а казачьи. Повезло балбесу, что Михалыч из Вятской губернии, где не мог видеть ни пограничников, ни казаков.