Куприянов вздохнул.
— Даже не знаю, что и делать, Василь Михалыч. Бандитов в округе очень много. Как золото нашли, так спокойная жизнь и кончилась. Такое впечатление, что в Калифорнию съехались отщепенцы со всего мира. Охрану нанимать — дело дорогое и хлопотное. Да и не возьмется никто — тут китайцев за людей не считают, защищать их не будут. Право, в растерянности я…
Лицо Петровича выражало неподдельное огорчение. Я молча ждал, чего он придумает, но по ходу пьесы, у святого отца мыслительный процесс застопорился. Молчали долго. Петрович предложил мне чаю, а сам все задумчиво ходил по кухне с бубликом в руке. Даже не откусил ни разу. Видя, что он так и не сообразил, как из этой передряги выкручиваться, я предложил:
— Петрович, есть мыслишка. Выделяй денех, буду винтовки покупать. С дробовиками.
Куприянов всплеснул руками:
— Зачем вам винтовки, Василий Михайлович? У вас же есть револьвер!
— Один револьверт погоды не сделает. Тем более, супротив четырех-пяти ружей. А вот будь все возчики и грузчики с оружием, лиходеи к нам бы не сунулись.
Куприянов, голосом выше октавы, чем обычно, вопросил, нет, возгласил:
— Виданное ли дело — церковным служащим ввязываться в дела мирские! Эти негодяи вас на месте застрелят. Нужно обратиться в полицию. Пускай полиция борется с преступниками. А вооружать рабочих… для церкви не допустимо!
Как я и думал! Сейчас начнется — не убий, надо божьим словом, то да се… Я б стерпел, кабы касалось чего поесть, кому не вдуть, во всяком случае не стал бы поперечничать. А когда по чужому недомыслию приходится собственное пузо под пули подставлять — ну уж нет, так просто от меня не отбояриться.
— Твоя воля, Петрович. Но я не священник, хоть при церкви и живу, потому спрос с меня как с обычного мужика. Да и полиция — она только в городе. А за городом кричи — не кричи, не дозовешься. И не серчай, ежели рабочие откажутся ездить. Да и я не желаю судьбу пытать. А ну как убьют кого из нас? Так, с озорства да форсу бандитского для? Твоя совесть будет покойна? Разве не грех — знал, что опасно, но отправил черту в зубы и ничем не снабдил для защиты живота свово?
Я уже не стал вслух говорить, что ты, козел, давно тут живешь, знаешь обстановку и мог с самого начала предупредить, что на дорогах чёрти что твориться.
Куприянов внимательно стал меня разглядывать, потом ответил, но совсем не то, что я ожидал:
— Вы, действительно, не священник. И возчики со строителями тоже. Идея ваша мне не нравится, но если иного выхода нет, то вопрос с оружием решаемый. Но просто купить винтовки — мало, нужно чтобы люди могли ими пользоваться. Где вы найдете ганфайтеров?[71]
— Винтовка, Петрович, как и револьверт — штуки простые. И обучиться легко, когда желанье есть. За пару дней устройство понять, да пострелять день-два. Я уже присмотрелся к людям со стройки. Есть мужики с понятием. И посреди китайцев приметил сметливых хлопчиков, что по русски более других разумеют, да к русским льнут более, чем к мериканцам. Уж научу, коли надо. Крестьяне уральские, сибирские, амурские оружием свободно володеют, гольды да гиляки не отстают, индейцы сплошь оружны… Уж китайцы не тупее их, тем паче оне порох и выдумали.
Куприянов запустил пальцы в бороду. Потом спросил:
— В какую цену обойдемся?
— Надо в лавку итти, смотреть. Выбрать товар, который надобен, прицениться. Поторговаться не грех. Ты ключаря свово отряди со мной, ежели тебе сан оружию куплять не дозволяет. Рублев триста ему дай.
— Триста? — ахнул Куприянов.
— Ага! К оружью огневой припас ишшо надобен да сбруя всякая.
… городок горел. Вооруженные оборванцы, внешне неотличимые от современных мне бомжей, пешие и верхом на лошадях носились по улицам Сакраменто, стреляя из ружей и револьверов. Часть из них додумалась бросать бутылки с керосином в дома, из которых особо рьяно отстреливались горожане. Натуральные майдауны! Только вместо балаклав платки на лицах. А чего, похожи! Все ублюдки чем-то похожи… Не отвлекайся, еще один лезет! Бах! Бах! Вроде зацепил!
Православную церковь, в которой мы отсиживались, бандюки поджечь не смогли, только бестолковой пальбой из револьверов побили часть окон. Трое мужиков-возничих и трое китайцев-грузчиков, вооруженных дробовиками и винчестерами, удерживали нападающих на дистанции, с которой бутылку не докинуть. Подобраться ближе у бандитов не вышло — ограда высокая. Да ворота на подворье из лиственничных плах, как и входные двери в храме. Добротно сработаны, чтобы их выбить — нужен таран. Самые дерзкие было рыпнулсь через забор, но сидя с винтовками на звоннице, мы их угомонили на раз. Им бы сосредоточить на нас огонь стволов десять-пятнадцать, но бандиты не солдаты… Плотность нашего огня им очень не понравилась и они перестали лезть нахрапом. Большая их часть вообще двинулась в другие места, справедливо полагая, что в городке есть что пограбить и кроме церкви. Твою мать…, — под ногой крутнулась гильза и я чуть не упал, Судя по их россыпям под ногами, отстреляно не меньше сотни патронов. Неслабо! Если осада затянется… Нормально все! Ящик с боеприпасами посреди церкви вскрытый стоит, в нем патронов еще должно быть много, с собой брали не меньше тысячи. Можно неделю отстреливаться… Тук! Я резко присел — над головой в простенок воткнулась стрела с пучком горящей пакли. Ах ты, выкидыш гнойный! Осторожно заглянув в фигурный вырез окна, увидел спрыгнувшего с ограды внутрь двора мужика с луком и два раза выпалил в него. Тот схватился за живот и упал, под ним стала растекаться черная лужица. Я выдернул стрелу из стены и затоптал огонь.