— Отлично, — ответил я.
— Жалею, что не снял тебя с долларовой иглы раньше. Кстати, ты имей в виду, что если тебе нужна помощь, я готов.
— Спасибо, Кристиан, но пока справляюсь.
— Тогда разреши мне хотя бы простить тебе кредит на учебу? Не такие уж и большие деньги. Это же были мои инвестиции в тебя, а в качестве дохода я готов принять твою самостоятельность.
— Давай так: не прощай мне этот долг, и я тебе его все равно верну, но когда смогу. Я уже почти треть выплатил.
— Как скажешь, это твое решение.
— В чем мне действительно нужна твоя помощь, так это в трудоустройстве в «Олл-ин-Олл Энтертейнмент».
— Серьезно? И кем ты себя там видишь? — улыбнулся Кристиан.
— Я? Не думал об этом. Просто мне уже скоро 32, и не буду же я всю жизнь выходить в эфир утренних новостей. Нет, мне нравится эфир, я люблю осознавать, что меня слушают и смотрят, внимают мне… Но я хочу расти.
— И все же, что ты мог бы делать у нас в компании?
— Я хорошо пишу.
— Секретарем, что ли, тебя взять?
— У меня грамотная устная речь, дикция.
— Персональным ассистентом?
— Уверенно держусь перед камерой.
— Ну, вакансии модели у нас нет, прости.
— Могу в случае заминки быстро сориентироваться, переключиться… — не успокаивался я.
— Винс, ты человек экрана. У нас в правлении «Олл-ин-Олл Энтертейнмент» для таких мест нет. И это даже к лучшему, ведь я вижу, что ты хочешь на корпоративную позицию только потому, что я тебе когда-то вбил в голову, что это настоящая, взрослая работа. Но не факт, что я был прав. Есть у меня одна идея.
Кристиан рассказал, что, руководствуясь принципом «все новое — хорошо забытое старое», уже давно раздумывал на тем, чтобы возродить игровое шоу, которое в свое время наделало в мире много шуму и кануло в лету вместе со всем, что Отравление унесло с собой в бездну истории.
Впервые «Скользкая дорога» вышла в эфир за сорок лет до Отравления. Ее снимали как раз в Амстердаме. Говорили, что сценарий игры показывали нидерландскому правительству, и оно дало добро на создание шоу.
Одна половина мира обожала это зрелище, вторая — ненавидела, однако смотрели его и те, и другие. Представить только… Аудитория «Скользкой дороги» составляла 11 миллиардов человек, а ведущий был богатейшим селебрити в мире! От нынешней версии игры ту, старую «Скользкую дорогу», отличало только одно — съемки проходили не в студии, а между крышами небоскребов «Уэйви Каплс». Это были два здания высотой под 350 метров каждое, которые стояли почти вплотную друг к другу. Сейчас мы снимаем игру в студии, на высоте каких-то семи метров, и когда проигравший участник срывается, он падает на мягкие аэроматы. Но тогда… Ведущий с кубом денег находился на одной крыше небоскреба, а игроки — на другой. Суть игры была абсолютно такой же, как и сейчас: по мере того, как участники правильно отвечали на вопросы, они могли переходить от островка к островку по тоненьким дорожкам, пока кому-то не посчастливится добраться до крыши второго небоскреба, не сорвавшись, и получить заветный куб. Но если ответ был неверный, расстояние между островками они должны преодолеть в прыжке. На время съемок специально нанятый отряд экстренных служб оцеплял внизу проход между небоскребами, куда падали проигравшие и от столкновения с поверхностью превращались в фарш. После завершения съемок стены и окна первых этажей небоскребов очищались от ошметков трупов, чтобы на следующее утро клерки могли прийти туда и спокойно продолжить свою рутинную работу.
И люди это смотрели. А некоторые — участвовали. Любителей пощекотать себе нервы было столько, что очередь на участие в игре нужно было занимать за 3–4 месяца до дня съемок. За время, пока игра выходила в эфир, на ней погибло более 11 тысяч человек, при том что до цели добралось не более 30. К тому моменту на Земле жило такое невероятное количество людей, что властям было все равно, чем человек себя развлекает и как играет со смертью. На возмущения инициативных групп и отдельных церквей с просьбами закрыть эту циничную игру власти предпочитали не реагировать, ведь это был способ снизить население планеты, хоть и на единицы. И руки у всех чисты.
Предложение Кристиана осуществить перезапуск «Скользкой дороги» правление «Олл-ин-Олл Энтертейнмент» восприняло в штыки. Но то был Кристиан! Он продумал в концепте новой версии игры каждую деталь и выставил проект таким выгодным для себя образом, чтобы от презентации не исходило привкуса смерти. Особый акцент был сделан на то, что игроки будут падать на аэроматы, и зрители в этой связи не почувствуют того цинизма, той жестокости, которые были присущи старой «Скользкой дороге». Но главным элементом игры был я. Имидж красивого рокового стервеца в пиджаке на обнаженное тело и красным галстуком придумал Кристиан. Непосредственно на заседание правления, члены которого собрались, чтобы отклонить неудачную идею своего коллеги, я пришел уже в образе. Кристиан убедил коллег сыграть пробный раунд. Никто, конечно, никуда не прыгал — я просто задавал им вопросы, а в промежутке между ответами вел диалоги, иногда деликатно подшучивая и уместно высмеивая «игроков». Важно было не перейти грань там, где заканчиваются допустимые колкости и начинаются обидные издевки. Несколько раз незаметно для них я даже робко переступал эту грань, но не позволял себе полностью за ней очутиться.
В результате очередная стена была пробита Кристианом — на этот раз это была стена предубеждений и заранее сделанных выводов его коллег по правлению «Олл-ин-Олл Энтертейнмент». Они не сказали «да», но и «нет» от них тоже не прозвучало. Ими было принято решение снять постановочный «пилот», выделив небольшой бюджет для создания проекта декораций. Мы провели пробную игру с шестью нанятыми компанией статистами и предоставили ее запись на суд правлению. После того, как они посмотрели пилотную постановку, в зале наступила тишина — было видно, что им действительно понравилось. И чтобы бросить камешек на нужную чашу весов, Кристиан, воспользовавшись своим уникальным чутьем, прямо там внес финальный штрих: «Да, кстати, господа… Игру мы предлагаем снимать в Париже — это прекрасным образом создаст правильную эмоциональную ауру вокруг шоу». И решение было принято. А через четыре месяца прошел первый эфир, наутро после которого я проснулся знаменитым.
И на съемках одного из выпусков я встретил ее.
— Линда! Настала пора задать вам третий вопрос из шести. Вы готовы?
— Как никогда, — тряхнув челкой, уверенно ответила она и улыбнулась мне. Ее платиновые густые волосы так нежно обрамляли лицо, что всю игру я мечтал только об одном — подойти к ней, указательным пальцем провести по линии бровей, убирая сексуально спадающие на глаза волосы, и поцеловать.
— Напоминаю, что вы ответили на два вопроса, и если хотите, можете прервать игру и забрать свои 20 тысяч, — обратился я к ней, а внутри сгорал от желания, чтобы она играла как можно дольше.
— Прервать игру? — послышался ответ Линды. — Я не из тех, кто любит что-то прерванное, если вы меня понимаете.
Зрители в зале засмеялись, я тоже не смог удержаться. Из эфирной версии этот фрагмент был вырезан, поскольку концепция игры не предполагала обратных колкостей игроков в мою сторону.
В итоге девушка дошла до пятого островка и решила играть дальше.
— Линда, вот ваш последний, шестой вопрос. Если вы ответите правильно, то сможете перейти по тропинке к своему шестому островку площадью лишь 10 квадратных сантиметров, а с него — прямиком ко мне за выигрышем. Вы готовы?
— Да, — твердо ответила она.
— Линда, — я начал зачитывать вопрос, волнуясь не меньше участницы, — назовите французского писателя, ярого противника строительства Эйфелевой башни, который после ее возведения часто обедал в ресторане на первом уровне башни, объясняя свое предпочтение тем, что это было единственным местом во всем огромном Париже, откуда башню не видно.
— Я не знаю. Нет ответа, — разочарованно сказала девушка.
— Вы даже не подумали, Линда, — удивился я тому, что эта сильная и уверенная девушка так быстро сдалась.
— Я определенно не знаю. Готова прыгать.