— Можно! Я получил контракт! Не знаю, как тебя и благодарить! Разреши пригласить тебя на ужин сегодня? Мне заплатили за первый месяц, так что ужинать будем за мой счет.
— Я за. Только учти, что одними вафлями не отделаешься! Уж сегодня я оторвусь на славу!
За ужином мы болтали без умолку. Он рассказывал о себе: о том, где учился, кем работал до того, как стать вице-президентом по кадрам, как женился, где бывал. Я не мог ни насмотреться на него, ни наслушаться. Чтобы не выдать себя, я поднял бокал:
— Спасибо тебе! Еще вчера я ночевал на скамейке, а сегодня работаю личным помощником самого Блатта и ем эту вкусную рыбу здесь, с тобой.
— Не буду отрицать, что я большой молодец, — ухмыльнулся он. — Ты нашел уже, где жить?
— Ищу. Господин Блатт распорядился, чтобы я неделю жил в его особняке, вникал в курс дел и вообще узнавал все его привычки и повадки. Но варианты апартаментов я рассматриваю, да. Реально хорошие апартаменты в центре тыщи полторы в месяц стоят.
— Твоей зарплаты хватит.
— Еще бы! Тем более Блатт и за еду платит, когда работаешь с ним.
— Вот и отлично. У тебя будет куча сэкономленных денег — на веселье, отдых и девушек. Уже одиннадцать доходит, пора закругляться, а то меня, наверно, жена ищет.
Я расплатился, и мы вышли на улицу. Он предложил подбросить меня до резиденции Блатта, и минут через десять мы подлетели к воротам особняка.
— Ну давай, беги, — сказал он.
— Да, я пошел. Спасибо еще раз.
Я протянул ему руку и широко улыбнулся. Он пожал ее и пристально посмотрел мне в глаза. Мы смотрели так друг на друга, сначала немного улыбались, а потом улыбки пропали. Я приблизился к нему и легонько коснулся губами его губ, не зная, как он отреагирует. Не поцеловать его я просто не мог — какая-то неведомая сила словно подтолкнула меня к нему. Он приоткрыл рот, и я обхватил его нижнюю губу, показавшуюся мне такой нежной и сладкой, что хотелось заморозить этот момент. Наконец я отодвинулся от него, посмотрел в его красивые синие глаза и шепнул: «Прости, я не удержался». Он ничего не ответил, а только улыбнулся. Я вышел из левипода и направился к воротам особняка.
Следующая неделя показала цену тем 4 тысячам, которые мне полагались. От недосыпа я находился в постоянной прострации, иногда не понимая, утро сейчас или вечер. Если бы мне в 22 года иметь хоть половину той энергии, которой Блатт обладал в свои 100… За это время я выучил меню Блатта и черный список клубов и ресторанов, а еще запомнил всех его ближайших родственников и друзей в порядке понижения приоритета. Мы сразу сдружились с его кухаркой Евой, которая называла меня не иначе как «сынуля».
Как мне казалось, Блатт был доволен моей работой: я не допустил ни одного прокола в его поручениях, всегда был у него под рукой, вел себя учтиво и ненавязчиво. Спустя неделю он дал мне отгул, вспомнив, как я ему между делом говорил, что не успел снять себе жилье в городе. Апартаменты я нашел в тот же вечер — они располагались не очень далеко от особняка Блатта. Хозяйка объявила тысячу семьсот в месяц, я попытался торговаться, но тщетно. В итоге мы ударили по рукам, и я стал обладателем контракта на аренду замечательной квартиры с балконом и видом на реку.
Помню, как я лежал на кровати, наверное, полчаса и смотрел в потолок, наслаждаясь мыслью о том, что жизнь начинает складываться так, как мне хотелось — никакого родительского вмешательства, финансовая независимость, укромный уголок, где я могу быть самим собой. Не хватало только одного…
— Привет, воришка! — услышал я его голос, когда позвонил. — Никак Блатт дал тебе отдышаться?
— Привет! Да, сегодня мой первый выходной. Очень много работал всю неделю! И мне понравилось!
— Добро пожаловать во взрослый мир, детка! Квартиру-то снял?
— Да, сегодня как раз и снял! Я тебе из нее звоню. Она классная! Шикарная!
— Конечно, ты же сам ее оплачиваешь. И она тебе будет казаться самой-самой.
Возникла пауза. Я никак не решался сказать то, что хотел. Открыл рот, но будто что-то держало слова внутри меня.
— А… — выдавил я.
— Бэ, — ответил он и засмеялся.
— А как твоя жена?
— Ты хочешь вести светскую беседу? Жена в порядке, сегодня она в ночную смену, а я пока…
— Приезжай ко мне, — перебил его я, и от волнения стало не хватать воздуха, как будто в горле постепенно надувался резиновый мячик. Он не отвечал, и мне показалось, что прошел час, прежде чем я услышал ответ.
— Хорошо. Сейчас? — в его голосе улавливалось волнение.
— Да.
— Хорошо, через полчаса буду выдвигаться.
Я бросился в душ, хотя принимал его недавно, больно ударился обо что-то коленкой и выругался. Прошло полчаса, затем еще полчаса, но его не было. Наконец раздался звонок, и монитор показал стоящего за дверью человека. Это был он. Я открыл дверь, он вошел и смущенно улыбнулся мне. Мы с ним прошли в комнату, не говоря друг другу ни слова, и встали возле открытой балконной двери, откуда в квартиру задувал теплый ароматный речной воздух, вызывая у меня легкое головокружение. Впрочем, не исключено, что причиной был вовсе не свежий весенний ветер. Я смотрел на него и понимал, что мы с ним хотим одного и того же. И тогда я приблизился к нему вплотную, обнял и прижался к груди, а потом почувствовал его руки у себя на спине. Мы стояли так, прижимаясь друг к другу все плотнее и плотнее, и затем я его поцеловал. Сначала, как тогда, в левиподе — едва-едва, аккуратно, но через мгновение наши губы уже не знали ни кротости, ни робости. Он кинул меня на кровать, снимая с себя футболку. Я помог ему раздеться, не переставая целовать… Сейчас вспоминаю это и осознаю: это был самый сексуальный, самый чувственный момент в моей жизни, когда все предыдущие парни, с которыми у меня что-то было, беспощадно меркли по сравнению с ним. От него исходила невероятная энергетика физического наслаждения, и я навсегда запомнил испытанный тогда страх умереть из-за того, что попросту не смогу выдержать всего объема удовольствия, которым была объята моя спальня.
После мы долго валялись в постели. Мы оба лежали на спине, глядя на слабое свечение вмонтированных в потолок ламп. Он дышал мне в макушку и водил пальцем по моему животу снизу вверх и обратно.
— Тебя из-за этого мать выгнала? — тихо спросил он.
— Да. Мы с парнем остались ночевать у меня, а она приехала раньше, чем надо было.
— Классика.
— А твоя жена в курсе насчет тебя?
— Честно — не знаю. Во всяком случае, ничто не говорит о том, что она в курсе. Я не думаю об этом.
— Ты давно… ну… в теме?
— В самой теме, может, и давно, но все мои разы с парнями можно на пальцах одной руки пересчитать.
— Ты поэтому мне помог?
— Почему «поэтому»?
— Потому что я парень?
— Не потому что ты парень, а потому что сразу увидел в тебе что-то, что меня зацепило. Ты так трогательно и вежливо пытался меня ограбить… Я смотрел на тебя и думал: «Надо же, какой красавчик». И когда ты меня поцеловал в левиподе, для меня это не было шоком. Я про тебя еще в кафе понял.
— Как же ты живешь со своей женой, если тебя тянет на мальчиков?
— Нормально живу. Мальчиков у меня очень давно не было, а когда чего-то давно нет, то начинает помаленьку забываться.
— И тут на тебя свалился я, — повернулся я к нему и поцеловал в нос.
— Свалился, да…
— Знаешь, а меня бисексуалы почему-то всегда больше привлекали. Я им завидовал, что у них, как бы сказать, кругозор шире. Если ты понимаешь, о чем я.
— Понимаю. Только не думаю, что я бисексуал.
— А кто же? Гей?
— Думаю, да. Гей. С небольшими вкраплениями гетеро. В виде жены и ребенка, — рассмеялся он.
— Мне бы тоже очень хотелось иметь ребенка, — сказал я.
— Это осуществимо. Если ты этого действительно захочешь, это реально.
— Ты думаешь?
— Абсолютно!
И у нас закрутилось… Видеться часто не получалось — у меня все время забирал Блатт, у него — семья и работа. Но каждая встреча была для меня праздником, фонтаном эмоций, вихрем экстаза. Редко нам удавалось выбраться погулять или посидеть в баре, и много времени мы на это не тратили — его было так мало, что хотелось посвятить любую минуту только друг другу, чтобы ни одной живой души вокруг. Никогда не знали, когда встретимся в следующий раз.