— Человек, — ответила Донна.
— Вещество С?
Она кивнула.
— Оно ему крышу снесло. Ещё один проигравший.
— Победить легко, — сказала им Донна. — Победить каждый может. — Склонившись над Робертом Арктуром, она молча вымолвила:
«Прощай».
Когда она уходила, сотрудники накрывали его старым армейским одеялом. Донна не оглянулась.
Забравшись в машину, она сразу же выехала на ближайшее шоссе — в самый плотный поток транспорта. Из коробки с кассетами на полу она достала альбом Кэрол Кинг «Гобелен», самый её любимый, и сунула его в кассетник. Затем Донна вытащила из-под приборной доски незаметно прикреплённый там при помощи магнита пистолет «ругер». На предельных оборотах она подобралась и встала в хвост к грузовику, везущему деревянные ящики с литровыми бутылями кока-колы, а потом, под звучащий из стереокассетника голос Кэрол Кинг, стала опустошать обойму «ругера» в ненавистные бутыли всего в паре метров впереди.
Пока Кэрол Кинг сладко мурлыкала про то, как люди садятся и обращаются в жаб, Донне удалось разнести четыре бутыли, прежде чем кончилась обойма. Осколки бутылей и пятна кока-колы заляпали ветровое стекло. Донне сразу полегчало.
Справедливость, верность и преданность чужды этому миру, подумала она. С этой мыслью Донна взяла на таран своего старинного врага — грузовик компании «Кока-Кола», который, даже этого не заметив, попилил себе дальше. Столкновение развернуло маленькую машинку в обратную сторону — фары погасли, погнутое крыло жутко заскрежетало по шине… Наконец машина оказалась на обочине, задом наперёд, из радиатора вовсю лилась вода — другие автомобилисты сбавляли ход и разевали рты.
Вернись, пиздобол, мысленно воззвала Донна, но грузовик с кока-колой давно уехал. На нём, наверное, даже вмятины не было — разве что царапина. Что ж, подумала она, рано или поздно это должно было случиться. Именно к этому вела её война, её вызов символу той действительности, что её одолела. Теперь мои страховые тарифы увеличатся, поняла Донна, выбираясь из машины. В этом мире за схватку со злом всегда платишь наличными.
Рядом притормозил «мустанг» последней модели, и водитель крикнул Донне:
— Подвезти, мисс?
Она не ответила. Просто шла дальше. Маленькая фигурка на обочине автострады, лицом к налетающим на неё огням.
Глава четырнадцатая
К стене комнаты отдыха Самарканд-хауса, резиденции «Нового Пути» в Санта-Ане, что в штате Калифорния, была прикноплена журнальная вырезка:
Когда престарелый пациент рано утром просыпается и просит позвать его маму, напомните ему, что она давным-давно умерла, что ему уже за восемьдесят, что он живёт в доме для престарелых, что на дворе год 1992-й, а не 1913-й, а также что он должен обратиться лицом к реальности и к тому факту, что…
Кто-то из жильцов оторвал остальную часть вырезки, так что тут она и заканчивалась. Очевидно, её вырезали из журнала по профессиональному уходу; бумага была мелованная.
— Первым делом, — втолковывал ему сотрудник по имени Джордж, ведя его по коридору, — ты здесь ванными комнатами займёшься. Полами, ваннами, особенно унитазами. В этом здании три ванных, по одной на каждом этаже.
— Ага, — сказал он.
— Вот швабра. Вот ведро. Как по-твоему, ты знаешь, как это делается? Как ванную моют? Начни, а я за тобой понаблюдаю и буду подсказывать.
Он притащил ведро к крану на задней веранде, налил туда жидкого мыла, а затем пустил горячую воду. Теперь у него перед глазами была только пена на поверхности. Ещё был шум льющейся воды.
Впрочем, он расслышал голос незримого для него Джорджа.
— Не очень полное, а то не поднимешь.
— Ага.
— Ты не совсем понимаешь, где находишься, — вскоре заметил Джордж.
— Я в «Новом Пути».
— В котором «Новом Пути»?
— В Санта-Ане.
Джордж поднял ведро, показывая, как лучше держать проволочную ручку и как раскачивать ведро при ходьбе, чтобы вода не выливалась.
— Потом, наверное, переведём тебя на остров или на одну из ферм. Но сначала мытьё посуды пройдёшь.
— Это я могу, — сказал он. — Мытьё посуды.
— А животных любишь?
— Ага.
— А земледелие?
— Животных.
— Ладно, посмотрим. Подождём, пока поближе с тобой не познакомимся. Да это и не очень скоро будет. Здесь так и так все по месяцу на мытье посуды стоят. Все, кто сюда приходит.
— Мне бы типа хотелось на природе, — сказал он.
— У нас несколько разных участков. Мы определяем, кому какой лучше подходит. Знаешь, ты можешь здесь курить, хотя это не поощряется. Здесь не «Синанон»; там вообще курить нельзя.