С аудиокассет выплёскивались надрывные, неистовые звуки страдания — Лакман задыхался. К ним добавлялся жуткий грохот кастрюль, сковородок и разнокалиберных тарелок, которые Лакман сбрасывал на пол в надежде привлечь внимание Барриса. Среди всей этой вакханалии шумов Баррис продолжал методично обматывать свою трубку и не поднимал взгляда.
На кухне, в кубе первого монитора, Лакман вдруг упал на пол — не постепенно, сперва на колени, а разом, с глухим стуком — и застыл, распластавшись. Баррис не прекращал обматывать ниткой свою гашишную трубку, и теперь в уголках его рта стала заметна подлая улыбочка.
Так и стоя на ногах, Фред потрясённо таращился, наэлектризованный и парализованный одновременно. Затем он протянул было руку к полицейскому телефону рядом с монитором, но помедлил и продолжил наблюдать.
Какое-то время Лакман неподвижно лежал на кухонном полу, пока Баррис всё наматывал и наматывал свою нитку. Склоняясь над трубкой, как старушка над вязанием, Баррис улыбался себе под нос — улыбался и слегка покачивался взад-вперёд. Затем Баррис вдруг отшвырнул трубку, встал, кинул острый взгляд на распростёртую в кухне фигуру Лакмана, разбитый стакан рядом с ним, на весь мусор, кастрюли и осколки тарелок — и тут физиономия Барриса внезапно изобразила притворную тревогу. Баррис сорвал с себя зелёные очки, гротескно распахнул глаза, всплеснул руками будто бы в беспомощном страхе, немного побегал туда-сюда, потом засеменил к Лакману, застыл в метре от него — и, тяжело дыша побежал назад.
Он разыгрывает свой спектакль, понял Фред. Изображает сцену паники и внезапного обнаружения. Будто бы он только-только на эту картину наткнулся. В кубе второго монитора было видно, как Баррис, побагровев, распрямился, горестно выдохнул, а затем потащился к телефону. Схватил трубку, выронил, снова дрожащими пальцами подобрал… Он как бы только сейчас обнаружил, понял Фред, что Лакман, оставшись один на кухне, до смерти подавился куском пищи. Никто его там не слышал и, соответственно, не мог помочь. А теперь Баррис отчаянно старался позвать на помощь. Слишком поздно.
В трубку Баррис почему-то стал говорить странным — писклявым и медленным — голосом:
— Алло, это я в ингаляционный или реанимационный отряд звоню?
— Сэр, — проскрежетала телефонная трубка из динамика рядом с Фредом, — там кто-то не может дышать? Вы хотите…
— По-моему, сердечный приступ. — Теперь Баррис говорил в трубку низким и настойчивым, профессионально-спокойным голосом — тоном убийственным от сознания серьёзности угрозы и от того, что время уходит. — Либо это, либо невольное удушение куском пищи.
— Какой у вас адрес, сэр? — перебил оператор.
— Адрес, — повторил Баррис. — Так-так, сейчас посмотрим… адрес у нас…
— Господи, — вырвалось у Фреда.
Распростёртый на полу Лакман вдруг судорожно вдохнул. Задрожав всем телом, он выблевал застрявший в горле кусок, заметался, а затем, раскрыв опухшие глаза, уставился прямо перед собой.
— Гм, похоже, он снова в порядке, — ровным голосом произнёс в трубку Баррис. — Спасибо, никакой помощи уже не требуется. — И он торопливо повесил трубку.
— Сука, — глухо пробормотал Лакман, садясь. — Блядь. — Он шумно, с хрипами задышал, кашляя и жадно втягивая в себя воздух.
— Ну как? — с тоном участия спросил Баррис.
— Кажется, я подавился. Я что, вырубился?
— Не совсем. Зато ты точно перешёл в изменённое состояние сознания на несколько секунд. Возможно, в альфа-состояние.
— Блядь! Я весь в говне! — Неуверенно, покачиваясь от слабости, Лакман все же сумел подняться на ноги и встал у стенки, покрепче за неё держась. — Н-да, по наклонной качусь, — пробормотал он с отвращением. — Как старый алкаш. — Затем он нетвёрдыми шагами направился к раковине, чтобы умыться.
Наблюдая за этой сценой, Фред чувствовал, как страх понемногу уходит. С Лакманом всё будет в порядке. Но каков Баррис! Что он за человек? Ведь Лакман ему назло очухался. Грязный ублюдок! Где были его палёные мозги, чтобы так валандаться?
— Так можно и концы отдать, — пробормотал Лакман, плеская на себя водой из раковины.
Баррис заулыбался.
— У меня очень здоровый организм, — сказал Лакман, глотая воду из чашки. — А ты что делал, пока я тут валялся? Хуем груши околачивал?
— Ты же видел меня у телефона, — ответил Баррис. — Я в «скорую помощь» звонил. Я начал действовать, как только…
— Не физдипи, — кисло перебил Лакман и глотнул ещё свежей водички. — Знаю я, как бы ты начал действовать, откинь я вдруг копыта. Ты бы мой тайник обчистил. А потом бы ещё и по карманам пошарил.