Если я этого не сделаю, я никогда уже не смогу в открытую есть или пить у себя дома. Лакман, Донна и Фрек тоже не смогут — иначе мы все загнёмся от кусочков токсичных грибов, после чего Баррис объяснит кому надо, как мы дружно ходили в лес, собирали грибы и все подряд ели. Он, понятное дело, пытался нас разубедить, но мы не слушали, потому как были некультурные и не учились в университете.
И даже если судебные психиатры сочтут его полностью выгоревшим, умопомешанным и навеки упакуют в дурку, кто-то из нас умрёт. К примеру Донна, подумал он. Быть может, она обкурится гашем и забредёт туда, ища меня и весенние цветочки, которые я ей обещал. А Баррис предложит ей чашку желе, которое он сам по особому рецепту приготовил, — и десять дней спустя она будет биться в агонии в блоке интенсивной терапии, и тогда уже ничего не поможет.
Если это случится, я вскипячу его в «драно», подумал он, в ванне с горячим «драно». Буду там держать, пока одни кости не останутся. А кости потом отправлю по почте его матери или детишкам, если они у такой сволочи есть. Если же нет, я брошу эти блядские кости бродячим псам. Хотя его дельце с той маленькой девчушкой всё равно будет обделано.
Прошу прощения, мысленно обратился Фред к другим шифрокостюмам. Где бы мне в такое позднее время раздобыть пятидесятикилограммовую банку «драно»?
Всё, достаточно, подумал он и включил голосканеры, чтобы больше не навлекать на себя неодобрения других шифрокостюмов в безопасной квартире.
В кубе второго монитора Баррис обращался к пьяному в дугу Лакману, который, судя по всему, не так давно ввалился в переднюю дверь.
— В Соединённых Штатах, — втолковывал Баррис Лакману, пока тот пытался найти дверь спальни, чтобы наконец вырубиться в свои кошмары, — больше зависимых от алкоголя, чем от всех прочих видов наркотиков. А поражение мозга вкупе с поражением печени от некачественного алкоголя…
Лакман исчез за дверью, даже не заметив на своём кривом пути никакого Барриса. Фред мысленно пожелал ему удачи. И тут же подумал, что это малоподходящая линия поведения. Потому как гнида в зелёных очках так там и осталась.
Зато теперь и Фред был здесь. Хотя Фред получает всё лишь задним числом. Разве что, подумал он, разве что я стану гонять голокассеты в обратную сторону. Тогда я окажусь там первым. Мои ходы будут предшествовать ходам Барриса. Если он вообще решит для начала проделать что-то со мной.
А затем на передний план вышла другая сторона его головы — и заговорила с ним гораздо спокойнее, словно другое «я» с более простым сообщением насчёт того, как справиться с ситуацией.
«Первым делом, — сказало ему второе „я“, — надо завтра рано утром отправиться на Харбор, выкупить и забрать у слесаря чек. Сделай это в самом начале — прежде чем займёшься чем-то ещё. Пусть хоть там всё устаканится. А как с этим разделаешься, займись другими, более серьёзными вещами. Ага?» Ага, подумал он. Это наконец оторвёт меня от составления перечня ущерба. Именно отсюда следует начать.
Он принялся быстро крутить кассету вперёд, дальше и дальше, пока по счётчикам не вышло, что там должен демонстрироваться ночной дом, когда все спят. Так получался предлог закончить здесь свой рабочий день.
Свет по всему дому был выключен, сканеры работали на инфракрасном. Лакман лежал в постели у себя в комнате; Баррис у себя; Арктур у себя в комнате лежал рядом с тёлкой. Оба спали.
Так-так, подумал Фред, посмотрим. Конни, как там её. В наших компьютерных досье она проходит как тяжёлая наркоманка, приторговывающая собой и наркотиками. Первостатейная дрянь.
— Вообще-то за сексуальными связями твоего субъекта тебе наблюдать не обязательно, — заметил один из шифрокостюмов, немного постояв у него за спиной, а затем проходя дальше.
— Большое облегчение, — отозвался Фред, стоически наблюдая за двумя лежащими в постели фигурами; на самом деле его голова была занята предстоящим визитом к слесарю. — Всегда терпеть не мог…
— Очень приятно делать, — согласился шифрокостюм, — но не слишком приятно наблюдать.
Арктур спит, подумал Фред. Со своей шлюхой. Что ж, можно сворачиваться; когда проснутся, они ещё наверняка потрахаются — но на сегодня это уже всё.
Тем не менее он продолжал наблюдать. Вид спящего Боба Арктура… спит и спит, подумал он, час за часом. И тут Фред приметил кое-что, чего раньше не замечал. А ведь там не кто иная, как Донна Готорн! — подумал он. Там, в одной постели с Арктуром.