Пока такси катило дальше, он размышлял о том, что, скорее всего, придётся ещё некоторое время наблюдать, прежде чем он на что-то наткнётся; за одни сутки у монитора такое не раскрывается. Необходимо будет проявить терпение, приготовиться к долгой, кропотливой работе, настроиться на бдительное ожидание.
Впрочем, стоит ему только заметить в поведении Арктура что-то загадочное или подозрительное, как у него сразу же окажется трёхточечная засечка, третье подтверждение чужих интересов. Это даст определённую гарантию. Таким образом, расходование разными сторонами своих денег и времени будет оправдано.
Интересно, задумался он, что Баррис знает такого, чего не знаем мы? Возможно, нам следует вызвать его и спросить. Впрочем, лучше получить сведения независимо от этого урода; иначе получится простое дублирование данных Барриса — что бы он из себя ни представлял.
А затем он вдруг подумал: о каком таком чёрте я тут толкую? Наверное, я спятил. Я же знаю Боба Арктура — он отличный парень. И ничего такого он не замышляет. По крайней мере — ничего пакостного. К тому же, подумал он, Боб Арктур тайно работает на ведомство шерифа Оранжевого округа. Именно потому, надо полагать…
…Баррис его и достаёт.
Тем не менее, подумал он, это не объясняет, почему Боба Арктура достаёт ведомство шерифа Оранжевого округа — причём до такой степени, что монтирует в его доме голосканеры и приставляет к нему круглосуточного агента для наблюдений и отчётов. Всего этого таким макаром не объяснить.
Да, подумал он, это никак не просчитывается. Что-то большее, гораздо большее происходит в том доме — в том запущенном, загаженном доме с заросшим сорняками задним двориком, с кошачьей коробкой, которая никогда не опорожняется, мусором, который никто не выбрасывает, где прямо по кухонному столу гуляют животные.
Какое бессмысленное, неразумное использование, подумал он, действительно хорошего дома. Там столько всего можно было бы сделать. Там могла бы жить семья — к примеру, женщина с детьми. Именно для этого дом и предназначался — ведь там три спальни. И такое бездарное применение! Просто блядское вредительство! У Арктура следует отобрать дом, подумал он; следует разобраться в ситуации и лишить его права пользования. Наверное, органы так и поступят. Найдут ему лучшее применение — дом просто на это напрашивается. Когда-то давным-давно этот дом видел лучшие времена. Эти времена можно вернуть. Если домом будет владеть другой — кто сможет как полагается его содержать.
В особенности дворик, подумал он, когда такси зарулило на засыпанную газетами подъездную аллею.
Расплатившись с водителем, он достал ключ от двери и вошёл в дом.
И немедленно почувствовал на себе глаза — пристальные глаза голосканеров. Как только переступил порог собственного дома. Казалось бы, один — в доме больше никого. Но нет! Вместе с ним здесь сканеры, скрытые, незримые — наблюдают и записывают. Всё, что он делает. И всё, что говорит.
Как те каракули на стене общественной уборной, подумал он. УЛЫБНИСЬ! ТЕБЯ СКРЫТОЙ КАМЕРОЙ СНИМАЮТ! Ведь так оно и есть, подумал он. Меня действительно снимают — как только я вошёл в дом. Тут что-то зловещее. Ему это сильно не понравилось. Чувство смятения и неловкости росло с того первого дня, как они прибыли домой — со «дня Собачьего Дерьма», как он теперь его называл. Он никак не мог удержаться от этих мыслей. С каждым днём ощущение присутствия сканеров только нарастало.
— Ну как, дома никого? — вслух произнёс он, как всегда это делал — и тут же понял, что сканеры это ухватили. Следовало, впрочем, постоянно соблюдать осторожность — ему не полагалось знать, что они там есть. Подобно актёру перед кинокамерой, решил он, надо вести себя так, будто никакой камеры нет. Иначе непременно напортачишь. И всё будет кончено.
Только вот на этих съёмках нет никаких дублей.
Взамен остаётся лишь стирание. Для меня. Не для людей по ту сторону сканеров, а для меня.
На самом деле, подумал он, мне следовало бы отсюда убраться. Продать дом. Он всё равно страшно запущен. Но… я люблю этот дом. Ничего не выйдет!
4