— А у тебя в мозгах и впрямь тараканы, — отчуждённо заметила Донна. Казалось, она ушла в себя — глубоко-глубоко. Чарльз Фрек задумался, не достал ли девушку его стрёмный стиль вождения. Наверное, достал.
Тут в голове у Чарльза Фрека вдруг раскрутился очередной глючный фильм, причём без его на то согласия. Сперва он увидел большой припаркованный «понтиак», под задним бампером которого торчит домкрат, — машину тянет вперёд, а парнишка лет тринадцати с копной длинных волос пытается удержать её на месте, одновременно взывая о помощи. Дальше Чарльз Фрек увидел, как он сам и Джерри Фабин дружно выбегают из дома Джерри — несутся по закиданной банками из-под пива подъездной дорожке к машине. Сам он зачем-то хватается за дверцу со стороны водителя, чтобы её открыть и выжать педаль тормоза. А Джерри Фабин — в одних штанах, босоногий, с растрёпанными и беспорядочно струящимися по плечам волосами (он как раз спал) — Джерри сразу бросается к заднему бамперу и голым бледным плечом, на которое солнечный свет в жизни не попадал, отшвыривает парнишку от машины. Домкрат гнётся и падает, задняя часть машины оседает, колесо летит в сторону — а с парнишкой полный порядок.
— Чего тебя к тормозу понесло? — выдыхает Джерри, пытаясь убрать с глаз сальные патлы и ожесточённо моргая. — Поздно уже было для тормоза.
— Как он, в порядке? — вопит Чарльз Фрек. Сердце бешено колотится.
— Ага. — Всё ещё задыхаясь, Джерри стоит рядом с парнишкой. — Ёб твою мать! — в ярости орёт он на мальчугана. — Я что, не говорил тебе подождать, пока мы вместе этим займёмся? А когда домкрат выскальзывает — блин, приятель, ты что, две с лишним тысячи кило удержать собрался? — Лицо Джерри пылает гневом. Парнишка, малыш Ратасс, смотрится жалко и виновато вздрагивает. — Я же тебе не раз и не два говорил!
— Я было к тормозу побежал, — объясняет Чарльз Фрек, отчётливо сознавая свой идиотизм, понимая, что просрался никак не меньше мальчугана. Он, взрослый, напрочь расклад не просёк. И всё же ему, как и парнишке, хочется хоть как-то оправдаться, хоть на словах. — Но теперь-то мне понятно… — бормочет он, и тут глючный номер оборвался. Оказалось, это был документальный перезапуск, потому как теперь Чарльз Фрек ясно вспомнил день, когда это случилось. Тогда они ещё все жили вместе. Блестящее чутьё Джерри спасло ситуацию — иначе Ратасс со сломанным позвоночником оказался бы под задним бампером «понтиака».
Потом все трое хмуро поплелись назад к дому, даже не догнав колесо, которое всё ещё катилось.
— Я спал, — пробормотал Джерри, когда они вошли в мрачные внутренности дома. — Первый раз за две недели сикарахи немного меня отпустили, и я смог заснуть. Пять суток я вообще не спал — только всё бегал и бегал. Я подумал, может, они свалили; они и правда свалили. Подумал, они наконец-то решили оставить меня в покое и перебраться куда-то ещё — типа к соседям. Но теперь я их снова чую. Этот пестицид номер десять, который я достал, или номер одиннадцать… короче, меня опять кинули, как и всех остальных. — Теперь его голос был просто подавленный, не злой — негромкий и растерянный. Джерри погладил Ратасса по голове, а потом влепил ему смачный подзатыльник. — Дубина. Когда домкрат выскальзывает, сваливай оттуда на хрен. Наплюй на машину. Никогда не становись сзади и не пытайся всю эту тяжесть удержать.
— Но, Джерри, я подумал, что полуось…
— На хуй полуось. На хуй машину. Речь о твоей жизни идёт. — Все трое прошли в мрачную гостиную — тут перезапуск уже прошедшего момента замигал и вырубился навеки.
Глава вторая
— Джентльмены клуба «Светские Львы Анахайма», — сказал человек у микрофона, — сегодня вечером у нас есть замечательная возможность, предоставленная руководством Оранжевого округа, послушать, а затем задать вопросы тайному агенту по борьбе с наркотиками из ведомства шерифа Оранжевого округа. — Человек в розовом костюме из вафельной ткани, с жёлтым пластиковым галстуком на шее, в голубой рубашке и ботинках из кожзаменителя буквально лучился улыбкой; человек этот явно страдал излишком веса и возраста, а также счастливого блаженства — даже когда не от чего было особенно блаженствовать.
Наблюдая за ним, тайный агент по борьбе с наркотиками почувствовал, как к горлу подступает тошнота.
— Далее, вы легко можете заметить, — продолжал конферансье клуба «Светских Львов», — что вам едва виден этот человек, сидящий непосредственно справа от меня, ибо на нём сейчас так называемый шифрокостюм. Именно такой костюм он обязан носить в определённые моменты — а по сути, практически постоянно — во время своей каждодневной правоохранительной деятельности. Позднее он объяснит, почему.