— Мне, наверное, тоже, — отозвался Арктур.
— Не знаю, отчего всё так получилось.
— Брось, Лакман, — сказал Арктур. — Ты прекрасно знаешь, отчего с нами со всеми так получилось.
— Ладно, не будем об этом. — Лакман продолжал шумно вдыхать дым, в мутном свете дня лицо его было землистого цвета.
Зазвонил один из телефонов в безопасной квартире. Шифрокостюм поднял трубку, затем протянул её Фреду.
— Тебя, Фред.
Отключив голосканеры, он взял трубку.
— Фред, помните, как вы на прошлой неделе были в деловой части? — спросил голос. — Как вам давали «фоновый» тест?
После некоторой паузы Фред ответил:
— Помню.
— Предполагалось, что вы к этому вернётесь. — На том конце тоже пауза. — Мы обработали более свежий материал на вас… и я взял на себя ответственность наметить для вас полный стандартный набор тестов воспринимающей системы плюс некоторые другие. Вам назначено на завтра, в три часа дня, в той же комнате. Все займёт около четырёх часов. Вы помните номер комнаты?
— Нет, — ответил Фред.
— Как вы себя чувствуете?
— Нормально, — стоически ответил Фред.
— Есть проблемы? На работе или вне работы?
— Я со своей девушкой поцапался.
— У вас неприятности? Испытываете ли вы какие-либо трудности с опознанием лиц или предметов? Не кажется ли вам что-то из того, что вы видите, инвертированным или реверсированным? Сейчас, когда я спрашиваю, есть какая-либо пространственно-временная или языковая дезориентация?
— Нет, — угрюмо ответил он. — Ничего из вышеупомянутого.
— Увидимся завтра в комнате 203, — сказал психоспец.
— А какой материал на меня показался вам…
— Мы завтра это обсудим. Будьте на месте. Хорошо? И главное, Фред, не унывайте. — Короткие гудки.
Ладно, тебе тоже короткие гудки, подумал он и повесил трубку.
С раздражением, чувствуя, что на него наезжают, заставляют делать то, чего ему не хочется, Фред снова включил голосканеры на воспроизведение; кубы запылали красками, а трёхмерные сцены внутри пришли в движение. Из динамика послышалась ещё более бесцельная, разочаровывающая Фреда болтовня.
— …эта тёлка, — бубнил Лакман, — забеременела и решила сделать аборт, потому как пропустила типа четыре периода, а живот у неё подозрительно надувался. Но она ни черта не делала, а только всё сидела и страдала по поводу того, какие нынче аборты дорогие. За помощью к государству она по какой-то причине обратиться не могла. Как-то раз я к ней зашёл, а там оказалась её подружка, которая ей втолковывала, что у неё всего-навсего истерическая беременность. «Ты просто хочешь поверить, что ты беременна, — грузила ей та тёлка. — Это шиза греховности. А аборт и куча бабок, в которую он тебе встанет, это шиза наказания». Тогда эта тёлка — я очень её понимаю — спокойно так посмотрела и говорит: «Ладно, если у меня истерическая беременность, я сделаю истерический аборт и расплачусь за него истерическими деньгами».
— Интересно, — произнёс Арктур, — чья физиономия на истерической пятидолларовой банкноте.
— А кто у нас был самый истерический президент?
— Билл Фальке. Он только думал, что был президентом.
— А когда, по его словам, он им был?
— Он воображал, что отбыл два срока начиная с 1882 года. Потом его со страшной силой лечили, и очень успешно. В итоге он стал воображать, что отбыл только один срок…
Фред в бешенстве перерубил голосканеры на два с половиной часа вперёд. Сколько ещё будет тянуться эта брехня? — спросил он себя. Весь день? Вечно?
— …и тогда ты отводишь своего ребёнка к врачу, к психологу, и говоришь, что у твоего ребёнка постоянные вспышки раздражения и что он без конца орёт. — На кофейном столике перед Лакманом были два пакетика с травой и банка пива; он внимательно разглядывал траву. — И лжёт. Выдумывает всякие небылицы. Психолог изучает ребёнка и выдаёт диагноз: «Мадам, ваш ребёнок истеричен. У вас истеричный ребёнок. Но я не знаю почему». Тут ты ему натурально, как мать, и выкладываешь: «А я, доктор, знаю почему. Это всё из-за того, что у меня была истерическая беременность». — Лакман с Арктуром рассмеялись. К ним присоединился и Джим Баррис, который за эти два с половиной часа успел вернуться и теперь сидел вместе с ними в гостиной, кропотливо обматывая свою стрёмную гашишную трубку белой ниткой.
Фред перемотал кассету ещё на час вперёд.
— …и этот парень, — говорил Лакман, согнувшись над целой коробкой травы; Арктур сидел напротив него и более-менее наблюдал за процессом переборки, — появился на телевидении, заявляя, что он всемирно известный самозванец. Всю дорогу он выдавал себя за кого-то другого, сказал он журналисту. За великого хирурга в медицинском институте Джона Хопкинса, за физика-теоретика, исследователя высокоскоростных субмолекулярных частиц на государственной субсидии в Гарварде, за финского романиста, получившего Нобелевскую премию по литературе, за свергнутого президента Аргентины, женатого на…