- То есть вы даже сейчас можете посмотреть, чем занят какой-нибудь, абсолютно любой человек? Или, например, дроу... Любой...
- Он только что перебрался на ваш корабль, ищет тебя. Ратмир бьется в истерике над твоим "уснувшим" телом. - Дракон устало вздохнул. - Ты думаешь так приземлено, девочка! Всему виной твой юный возраст и воспитание. Я хотел бы открыть твои глаза, показать тебе реальную суть вещей, но не могу! Для этого есть лучший учитель - время! Но в моих силах подсказать тебе, и я сделаю это. Мы пришли.
Маленький обветшалый домик с покосившимися окошками встал у нас на пути.
- Это жилище вашего друга? - Вопрос в пустоту, Ааргха уже и след простыл. Прекрасно. Ну что ж, посмотрим, кто у нас так любил блестяшки. - Эгегей! Есть здесь кто живой? То есть мертвый... То есть... господин Мирд, вы дома?
А в ответ тишина. Что ж, молчание- знак согласия! А если дома кто-то есть, но не отзывается, - значит могла случиться беда! Я просто обязана проверить все ли в порядке.
Обшарпанная дверь оказалась не запертой, над моей головой весело зазвонил колокольчик. Ух, а внутри антуражик тот еще! Темно, пусто и пол скрипит под ногами. Напоминает коморку на чертоге у Змееуста, - мы с Ратиком там грим и одежку хранили, готовясь к очередным вылазкам. Ага, и тайнички в стенах есть, - все соответствует!
- А ну-ка полож где взяла! Ишь, руки загребучие! Оборачивайся давай, только без фокусов! Ты у меня на мушке!
Я обернулась. На меня смотрел забавный человечек ростом примерно в три с половиной фута. Гном. У нас в Огриве многие представители их расы лавки держат, -скупают краденое, перепродают, займы опять-таки предлагают за проценты. Но таких смешных я еще не видела. Сразу бросалась в глаза непропорционально крупная голова. Черты лица могли бы быть нормальными, но все портили здоровый нос, с золотым колечком в ноздре, длинная рыжая борода и лохматые седые брови. Кроме того, у несчастного были сильно оттопыренные волосатые уши, увешанные серьгами разной величины. Завершал образ ярко желтый костюм с огромными серебряными пуговицами. Красавчик, с какой стороны ни глянь!
- Мария?!
Мой новый знакомец выронил из рук самодельный деревянный лук, и схватился обеими руками за дверной косяк. Кажется, он собирался свалиться с сердечным приступом. А мне некогда еще одного болезного выхаживать, пора возвращаться уже.
- Спокойно, дяденька! Меня зовут Агата, я тут проходила мимо, дай, думаю, зайду, ручки погрею, чайком угощусь...
- А в тайник мой за сахарком и рукавичками полезла? - Гном падать передумал, приосанился и бодренько пробежал мимо меня в соседнее помещение. Я проследовала за ним, - рас сразу не прогнал, значит можно понаглеть немного.
- А скажите мне, дяденька...
- Какой же я тебе дяденька, девочка? Ты часом не в родню ко мне набиваешься? У меня и нет ничего, одинокий несчастный старик я! Сразу говорю.
Присмотрелась, - правда, - в носу и ушах только дырочки пустые остались. Куда золотишко-то прибрал? Надо же, какой прыткий! И смотрит так довольно, ухмыляется.
- Не нужно мне больше родственников, итак в последнее время прут ото всюду, только успеваю имена новые запоминать. И один лучше другого. Я поговорить с вами хотела. Почему вы меня Марией назвали, когда увидели?
Дедок нахмурился, пожевал спрятанными под густой бородой губами, взмахнул рукой, и все украшения вернулись на прежние места.
- Стало быть, не случайно на мою избушку набрела? Кто ты ей? Сестра? Нет, молодая больно. Дочь? Неужели, такая как Мария решилась детей рожать?
- А чем это она хуже других?
- Да всем! Такие, как мы не заводят семьи. Она была моей ученицей. Фанатичной ученицей, увлекающейся и знающей границ. Лет шестнадцать назад она пришла ко мне в лавку, и предложила свои услуги, в качестве подмастерья. Два года мы работали вместе, я даже стал ей доверять. И когда нам принесли тот камень на проверку его подлинности...
- Подождите, мне не совсем ясно. Моя мама нашла вас шестнадцать лет назад и работала в лавке подмастерьем? Вы ее ни с кем не перепутали? Что вы продавали?
- Продавали?! Меня зовут Мирдор Эрдисчаг третий! Я до самой своей смерти считался лучшим артефакторщиком на континенте! У меня был огромный комфортный дом в центре Мастивира, на первом этаже которого я принимал богатейших людей и нелюдей всей Эндорры. Я творил шедевры! Меня называли виртуозом, мастером, величайшим искусником! Я купался в золоте, и, казалось, у меня было всё для счастья. Пока кулон памяти не принесли мне для оценки...
Гном задумчиво уставился в одну точку и умолк. Я уже хотела задать ему пару наводящих вопросов, но он остановил меня жестом руки:
- Постой, я знаю, зачем тебе это. Я почувствовал. Ты носительница клятвы, не так ли?
Пожимаю плечами и опускаю глазки вниз, - меня так Ратик учил, - в любой непонятной ситуации пожимай плечами и делай раскаявшееся лицо.
- Так я и думал! Надо же, сама судьба привела тебя ко мне! Ты ищешь способ найти камень и шнурок? Собираешься исполнить обещание данное на крови? Боги ниспослали тебя ко мне за помощью, дитя!!! Ты, наверняка, и понятия не имеешь, где сейчас находишься, так?
Тяжело вздыхаю и осторожно поглядываю на странного гнома, не пора ли мне бежать отсюда?
- Всё ясно! Я расскажу тебе всё, что знаю о камне, а потом мы обратимся к одному старому ворчуну, он местный, говорит заумно и невпопад, но в беде не бросит!
Изобразив восторг на лице, киваю, и осторожно интересуюсь:
- Господин Мирдор, а нет ли у вас стульчика здесь? Ноги уже занемели.
Гном всплеснул коротенькими ручками и скороговоркой запричитал что-то себе под нос.
Через минуту дом преобразился. Пожалуй, у нас в Огриве условия похуже были, чем у этого "бедняги".
- Как вы это делаете? Научите меня, прошу вас! Просто невероятно!
- Ты не знаешь? Это заклинание разработала твоя мать, чтобы скрывать с любопытных глаз всё для них не предназначенное. Хотя откуда тебе знать? Мария ведь погибла, не так ли?
Говорил он уверенно, поэтому я снова пожала плечами, - не знаю, стоит ли его радовать, что мама жива и вполне себе здорова?
- Ну конечно, бедное дитя, осталась сиротой в младенчестве! Бледная вся, хилая, несмышленая. А может и телом зарабатывать пришлось! О, Боги, жизнь жестока к простолюдинам! А все проклятый кулон, будь он неладен! Присядь, сейчас расскажу тебе все с самого начала, а ты не перебивай! Терпеть не могу, когда меня перебивают! Хотя, ты вроде не их болтливых, как и я...
Итак, слушай...Я родился в семье простых ремесленников, у меня было пятеро братьев и три сестры. Рос медленнее остальных, заговорил поздно, внешностью вот не вышел... все меня дурачком кликали. Только мамка все равно любила, и по знахарям таскала, последние денежки им носила. Папаня, Ларгус Эрдисчаг, на все руки мастером был, да только делал все за спасибо в виде бутылька с самогоном. С детства ненавижу пьющих... и детей не люблю. Злые они... Ну так вот, с горем пополам закончил я несколько классов школы, и устроился к старосте нашему конюшни прибирать. Все братки и сестрицы мои, к тому времени, разъехались, папаня помер - прибил дружок его во время очередного запоя, а мы с мамкой жили потихоньку душа в душу. Она у меня красивой была, даже спустя многие годы. Таких среди нашего народу мало... Вот и староста это подметил, да стал к нам захаживать все чаще. Мне неловко было с ними, а мамка снова наряжаться начала, губы красить... Намучалась она итак со мной, и тогда я принял решение, что пора слезать с ее шеи. В общем, собрал я узелок с собой и ушел однажды куда глаза глядели. Погоняла меня судьба, девочка! Не пожалела. Я и побирался, и в окошки чужие лазал, и помоями не чурался. Жуткое время, но мамка научила меня не сдаваться. Тогда кто-то из Богов смилостивился над безликим гномом, и послал мне объявление. "Мастер Тартур ищет неприхотливого помощника. В качестве оплаты - ночлег и двухразовое питание." Это был мой билет в будущее. Тартур открыл мой талант и поспособствовал моей дальнейшей учебе, вскоре по всему Мастивиру знали имя артефакторщика Мирдора Эрдисчага третьего. Тогда я отправился к мамке, вез ей денег и украшения. Только зря всё. Ее не стало за год до моего появления в нашей деревне. Староста наш похоронил мамку и с горя тоже отбыл к праотцам. Тогда впервые пришла в голову мысль, что нужно было писать ей письма. Я впервые по-настоящему ощутил себя уродом. Не телом,- душой. Что-то перегорело во мне в те дни. С тех пор я посвятил себя работе. Полностью, без остатка! День и ночь я создавал шедевры, и просил за них баснословные суммы, и мне платили! Понимаешь? Потому что в свои творения я вкладывал душу. И не было для меня ничего в мире важнее, чем моя работа. Но однажды мне принесли желтый камешек, невзрачный, ничем не примечательный и попросили проверить его подлинность. Они считали, что это кулон памяти. А я о таком слышал когда-то вскользь, слишком давно и слишком мало, чтобы придать этому значение.