Тогда я спросил:
– А у тебя, надеюсь, все в порядке? Как ты устроилась там… ну-у…
Ей не хотелось говорить об этом, и она отделалась парой общих фраз, из которых следовало, что все хорошо. Мне принесли второе пиво.
– Да ты не бойся, я не несчастный, – усмехнулся я.
– Но и «счастливым» таким я тебя не припомню. Ты, кажется, начал выпивать?
Я лихо, как мне виделось, отхватил сразу треть пива. Беспечно подмигнул:
– Зачем ты меня вызвала? Хочешь что-то сказать?
Она собиралась ответить, посмотрела поверх меня.
Я обернулся. Сверкая наирадушнейшей улыбкой, к нам энергично несся лысый, загорелый человек с солидным брюшком под дорогим костюмом. Я сразу понял, что это и есть выбор моей жены, хотя никогда его не видел. Он чмокнул ее в щеку и протянул мне худощавую руку с болтающимися на ней дорогущими часами. Он смотрел так, словно уже устал ждать встречи со мной.
– Эдуард.
Ну как не пожать руку человеку, умыкнувшему у меня жену и накрывшему такую замечательную поляну с пивом и омарами , человеку, столь доверительно взиравшему на меня из-под приветливой улыбки, привычно отпирающей чужие сердца, которая словно говорила: какой ты милый, давай будем дружить. К тому же омар прибыл.
Эдуард сел рядом с ней, попросил кофе и, не снимая улыбки, спросил:
– Так как, дорогая, ты уже все сказала?
Она еще больше выпрямилась, сцепила руки на коленях и проговорила, несколько окаменев взглядом:
– Дело в том, что мы с Эдуардом собираемся уехать за границу месяца через три и вот хотим просить тебя оформить развод, срочно, ну, то есть по обоюдному согласию, потому что нам надо успеть расписаться до отъезда. Как ты на это смотришь?
Я пожал плечами, пожирая омара. Эдуард мягко положил ладонь на ее кулаки.
– Понимаешь, я хотела по-хорошему. По-человечески.
– Мы не будем ничего делить, – вмешался Эдуард, – и все оставляем вам. Все: мебель, машину, имущество. От вас только требуется добровольное согласие. Ну как?
– Ты уедешь, и мы больше не увидимся? – спросил я ее, точно зная, что этого спрашивать не следовало.
Она сразу растерялась.
– Мы?.. То есть… Почему? Мы вернемся через два года… А что?..
– Да все хорошо, ребята, – заверил я с набитым ртом. – Как хотите.
– И у тебя… никаких претензий? – тихо спросила она.
Я улыбнулся и ничего не ответил. О каких претензиях она думала?
– Будете что-нибудь еще? – жизнеутверждающе поинтересовался Эдуард. Его улыбка обещала мне второй ужин. Она прямо-таки накрыла меня.
– Да, – сказал я. – Пива. Много пива.
26
Звонок раздался поздно вечером, я уже спал. Голос в трубке был явно нетрезв. Звонила моя новая знакомая. У многих случаются приступы телефонной болезни. Первым делом она осведомилась, кто это. Ну, я напомнил. Уж не знаю, вспомнила она меня или нет, но вряд ли это было важно на тот момент. Ей хотелось излить душу хоть кому-нибудь, хотя бы пусть даже мне. Ну и черт с ним, я продрал глаза и приготовился слушать.
Довольно долго она что-то там всхлипывала, жаловалась на какие-то обстоятельства, о которых забывала сказать вслух, как будто мы варились в одном бульоне и мне ничего не стоило прочитать ее мысли. Кто-то ее обидел, мужик какой-то. Не заплатил, что ли. Я честно слушал, не стараясь вникать.
Потом она затихла. Я даже решил, что она заснула. Три часа ночи. Окликнул. Оказалось, задумалась. Повздыхала.
– Наверно, думаешь, я проститутка? А вот и нет. Мужики проходу не дают. У меня, между прочим, высшее юридическое. Я администратором в ресторане. Двое на два. Какая тут личная жизнь? Суп сварила – протух. А ты красивый?
– Не очень.
– Вот, а таких я больше всего люблю. С красавчиками сразу все ясно. Тупые. Самодовольные. Так и норовят на хвост сесть. Альфонсы гребаные. Сами не работают, а только жопой вертят. Думают, весь мир у них в кармане. Как же! А с обычными, ну, с такими, как ты, проблем нету. Им бы самим на плаву удержаться. Хоть и проще, а поглядишь – огонь.
– Что ж, – сказал я, – тогда давай встретимся.
– А давай. Я завтра свободная. Часам к двум только если. У меня график – до двух не беспокоить. Сплю.
Договорились возле метро «Измайловская» – там она проживала.
– А как я тебя узнаю? – спохватившись, спросила она.
– Я тебя сам узнаю, – сказал я и с облегчением повесил трубку. Только потом вспомнил, что не спросил ее имени. Да и она моего тоже.
Но я помнил, что мне нужна женщина. Даже во сне.
27
Впрочем, я ее сразу узнал. Честно говоря, не верилось, что она вспомнит и придет, но она – вот умница! – вспомнила и пришла. Уж каких сил ей это стоило? Могла и забыть. Она ходила взад-вперед и пыталась отвязаться от нечесаного парня в домашних тапочках, который положил на нее свой мутный глаз.