— Вот как?
Коп широко ухмыльнулся, поднимая сканер. Во рту у него сверкнул золотой зуб. «Парень из латиносовского квартала, — успела подумать Соки, — они там гордятся такими штуками. Наверное, на плече еще осталась татуировка банды. А потом решил остепениться и подался в законники». Черт! Ее вдруг осенило, насколько она попала. Если ковбой соврал, это обман полиции, двести часов общественных работ. Или хуже того… А даже если не соврал, у нее-то разрешения точно нет.
Тем временем ее спутник невозмутимо приложил ладонь к сканеру. Прибор пискнул, забирая пробу ДНК… и мигнул зеленым светодиодом. Соки не видела, что высветилось на экране, но, должно быть, облезлый ковбой оказался важной шишкой. Коп втянул щеки и брюхо и весь подобрался, как пес, услышавший команду хозяина.
— А эта с вами… — куда тише произнес он.
— Моя дочь. Несовершеннолетняя, поэтому мои гражданские права распространяются на нее.
Соки недавно исполнился двадцать один год, и сердце у нее ухнуло прямиком в пятки. Ложь, да еще какая наглая. Во-первых, ковбою, несмотря на потрепанный вид, вряд ли стукнуло сорок. Ну ладно, ее с этими косичками часто принимали за школьницу, а свитер скрывал вполне оформившуюся грудь, но сканер…
— Приложите руку к датчику, — совсем уже вежливо попросил полицейский-латинос, просовывая прибор в окно.
Соки, расширив глаза, отчаянно взглянула на своего самозваного папашу («Вот бы удивился настоящий папочка Кастер», — успела подумать она.) Тот, усмехнувшись уголком рта, чуть заметно кивнул ей. Девушка, набрав в грудь воздуха и незаметно отжав кнопку открывания двери — если что, прямиком в канаву, через изгородь и поле бежать вон к тем складам, — прижала ладонь к холодному пластику. Полицейский взглянул на экран. Соки так и не узнала, что он там увидел, зато заметила, как лампочка снова мигнула зеленью.
— Проезжайте, — сказал коп.
И когда ковбой уже закрывал окно, даже расщедрился на «Счастливого пути». Его напарник оттащил в сторону «рогатку», и машина вырулила на шоссе 90, ведущее на запад, к Олбани, Чикаго и Кливленду.
Соки сидела ни жива ни мертва, прислушиваясь к ровному гудению мотора. За окном проносились склады, поля в прихваченной инеем стерне, огромные разноцветные коробки торговых комплексов. Ковбой смотрел в ветровое стекло, негромко насвистывая. Девушка медленно перевела взгляд на его сложенные трубочкой губы и поблескивающие светлые глаза. «А ведь ему чуть больше тридцати, просто выглядит паршиво, — подумала она. — Тоже мне папаша». Пожевав нижнюю губу, наследница Кричащего Быка спросила:
— Вы кто?
— Федеральный агент, — невозмутимо протянул тот, словно нарочно усиливая акцент. — Гонюсь за очень важным преступником.
Соки захлопала ресницами, а потом вскинула ладони к щекам и расхохоталась.
Причина ее веселья заключалась в следующем.
У папочки Кастера был партнер по бизнесу Гумберт Свенсон, или дядя Гумберт, как Соки заставляли его звать. Дядя Гумберт, с приглаженными редкими волосами, в старомодных очках и с солидным брюшком, дружил не только с папочкой Кастером. Когда папочка Кастер отправлялся в деловые командировки (он вел все дела фирмы в Чикаго, потому что дядя Гумберт страдал расстройством печени и не мог надолго покинуть своего лечащего врача), так вот, когда папаша уезжал, дядя Гумберт зачастую наведывался к Майе Кастер. Они любили играть в разные игры в родительской спальне, а Соки любила подглядывать, забравшись в гардероб и оставив маленькую щелку. И очень часто дядя Гумберт изображал федерального агента — в темных очках, с приклеенными черными усами и кожаным дипломатом, в котором наверняка были припрятаны секретные шифры и код запуска тактических ракет. Потом, конечно, дядя Гумберт избавлялся от дипломата, одежды, а порой и от роскошных черных усов — мама Соки частенько отрывала их в порыве страсти. Так что представление о федеральных агентах у Соки сложилось довольно специфическое.
— Врете вы все, — бесцеремонно заявила она. — Как вы это сделали?
— Сделал что?
— Изменили показания ридера. У вас есть для этого прибор, да?
— Прибор у меня точно есть, — заметил ковбой, растянув сухие губы в улыбке.
Соки снова захотелось выскочить из машины.
— Но к несовершеннолетним я его не применяю.
— Мне двадцать один, — буркнула девушка, но тут же зажала себе рот, сообразив, что сморозила лишнее.
Ковбой смотрел на нее, откровенно веселясь.
— Я знаю, Соки Мария Рейнольдс. Дата рождения — двадцать первое июня две тысячи пятнадцатого года, отец — Джек Филипп Кастер, мать — Майя Элизабет Рейнольдс, группа крови четвертая, обучается на третьем курсе государственного колледжа «Моунтэйн Спрингс», специализация — общественные науки, успеваемость… неважная успеваемость.