Она подошла и без стеснения начала меня ощупывать. Нда, что и сказать, было немного странно, но даже приятно. Анна Петровна потрогала меня за плечи и даже немного похлопала по спине. Затем взялась пальцами за щеку и оттянула её. Хмыкнув, попросила нагнуться и дернула за волосы.
– Ноги будете проверять? – поинтересовался я.
Она посмотрела на то, что ниже моего таза и ответила:
– Лучше не искушай старушку.
Мы рассмеялись. Закончив этот довольно странный осмотр, Анна Петровна взяла меня под руку и мы медленно пошли по коридору. В моей голове прозвучали её слова:
– Как ты умудрился пройти такой сложный квест?
– Вы не поверите, Анна Петровна, но фактически через постель, – я глянул на её скептическое выражение лица и мысленно добавил. – Палка одна помогла, вовремя “кинутая”.
Она восприняла мои слова как шутку, хотя это была чистая правда. Чуть помедлив, Аня продолжила:
– Ты поглотил Камень сути?
– Да, – мысленно ответил я, чувствуя её заинтересованность и даже некоторое недоверие.
– И какие ощущения? – спросила она и потянула в небольшой холл с симпатичными диванчиками, которые пустовали. Я сел на один из них, а она села напротив в удобное кресло.
– Когда Камень сути поглощался, был мимолетный восторг и некоторое подобие эйфории, но ничего особенного. После пробуждения особых ощущений не испытывал до тех пор, пока в зеркало себя не увидел. Ну а потом пришло осознание изменений и подтянулось давно забытое ощущение молодости в теле, – я просто отчитывался за то, что произошло без хвастовства и восторженности.
Возникла пауза и я ею воспользовался.
– Илья выжил? – мысленно спросил я.
– Да, он жив. Сначала умер, а потом ожил. Он сейчас в блоке интенсивной реанимации опустошенный, бессознательный, но живой.
Она посмотрела куда-то вдаль и продолжила:
– Это чудо, Серёжа. Он ведь должен был умереть. Я не понимаю что произошло, но очень рада, что всё случилось именно так.
В моей голове пронеслась мысль: “Еще никогда Штирлиц не был так близок к провалу” и я тут же прогнал её. Я не боялся, что Аня сможет меня прочитать, но и рисковать не стоит, так как беседовали мы ментально. Самый сложный для меня вопрос она так и не задала. Если бы она напрямую спросила: “Не я ли помог Илюше выжить,” – то это было бы неприятно. Пришлось бы лгать, так как правду я сказать не могу. Почему? Ну так нечего было богине клятвы разные давать, хотя без этой клятвы шансов вытащить Илью не было бы в принципе.
– Что врачи говорят? – поинтересовался я.
– Теперь всё будет хорошо. Не сразу, конечно… – Анна Петровна подумала и резко сменила тему. – Это ты Роме помог?
Ну она не могла не догадаться. Этот мой шаг просчитывался на раз два. Даже предательница Лидочка его рассмотрела и предупредила Мартина о том, где меня можно будет подловить. Это означало, что Лидочка допускала, что я доберусь до управления. Единственное, что она не увидела – это то, что я узнаю о ней самой так быстро и её с такой лёгкостью прикончат новые наниматели.
– Да, Анна Петровна. Это я. Если бы Рома умер от моей руки… Ну в смысле от руки моей сновиденной машины… хотя какие там у неё руки?! – я специально пытался так сформулировать эту фразу, чтобы она сама по себе отвлекала. – Мне было бы трудней влиться в коллектив. Смерть друга невозможно простить, даже если она произошла по неосторожности. Поэтому Рому пришлось починить.
– Ты лекарь, – в лоб мысленно задала она вопрос.
– Да где уж мне, – я нисколько не врал. – Пришлось Романа артефактом угостить, чтобы он копыта не откинул.
– Знаешь Серёжа, ты ведь нисколько мне не соврал, когда сказал, что с тобой будет интересно.
Аня смотрела прямо в мои глаза и старалась меня прочитать. Я это очень хорошо чувствовал, а мой интерфейс начал увеличивать счетчик заблокированных попыток ментальных атак.
– Ты не просто вылечил Романа. Ты его прокачал, да так, что он из хорошего сновидца превратился в… – она пыталась подобрать слово. – В сновиденного мастера.
Анна Петровна улыбнулась своей неудачной попытке подобрать точное выражение и просто чуть объяснила мне:
– Теперь его сновиденное тело выглядит иначе. Оно не просто восстановилось, оно изменилось так, как будто Рома пол жизни в тибетской пещере медитировал. Я даже не знаю на что Роман теперь способен.
– Ну пусть это будет небольшой компенсацией от шеф-повара за причиненные неудобства, – улыбнулся я и добавил. – И необязательно кому-то знать о моём участии в этом деле, договорились?
Женщина кивнула и улыбнувшись мысленно произнесла:
– “Что нас не убивает, делает нас сильнее”.
– Нравится Ницше? – спросил я, уводя разговор от темы, которая мне была неинтересна.
– Не очень, – скривилась Анна Петровна. – Слишком много букв ни о чем, хотя иногда он очень четко попадал в суть.
Со стороны могло показаться, что мы просто сидим и ничего не делаем. Мы в тишине смотрели друг на друга иногда улыбаясь или хмурясь. Весь диалог велся ментально. Это добавляло скорости общения, так как не приходилось проговаривать слова.
Она встрепенулась и без каких-либо переходов мысленно спросила:
– Что ты думаешь о сегодняшнем задании?
– Думаю, что будет нечто интересное и опасное, – я пытался подбирать правильные слова.
– Почему ты так думаешь? – Анна Петровна была настроена по-деловому и отшутится вряд ли бы получилось.
Пришлось сознаваться и немного объяснить:
– Сегодня ночью я встречался с Мартином и, перед его очередной смертью, сумел кое-что в нем подсмотреть.
Аня остекленевшим взглядом смотрела на меня.
– В общем, Мартин был уверен, что сегодняшний день будет триумфальным. Его распирало от того, что он всех нас уделает, – я призадумался, пытаясь припомнить это событие. – Сегодня должны умереть многие и он был уверен, что этому ничего не способно помешать.
Анна Петровна какое-то время весьма подозрительно на меня смотрела, а потом сказала:
– Да, это сходится с тем, о чем мне рассказали провидцы. Юлю я тоже предупредила, но она пыталась меня заверить, что всё под контролем и ничего подобного случиться не может.
– Как ты думаешь, Серёжа, что может пойти не так? – спросила она.
– Да что угодно, – ответил я, – мне надо на месте уже смотреть, а то я там никогда не был. Предвидеть это событие времени так и не выделил. Тут часов пять нужно было в будущем ковыряться, а где бы я их взял?
– Вы ведь жалеете, что не можете с нами поехать, – спросил я и добавил. – Чувствую, как вы хотите, но что-то мешает.
Потом в голове что-то собралось в единый пазл и я добавил:
– Сколько лет вы не покидали это место?
– Много, – улыбнулась она. – Сила накладывает ограничения. Я её заложница. Пока я здесь, это место под надежной охраной. Вот такое самозаточение получилось.
– А просто выйти погулять? – не унимался я.
– Так я выхожу иногда, но это большой секрет. Если Илюша узнает, то будет ругаться, – она заговорщически прижала палец к губам и продолжила. – Ты даже не представляешь, сколько на меня было покушений и в этом мире, и в сновиденном…
Потом Аня улыбнулась и продолжила ментальный диалог:
– Ох, Серёжа, Серёжа, умеешь ты внимание отвлекать… Я ведь чуть самое главное не пропустила. Что означало “перед очередной смертью Мартина”? Ты его из сна выбил?
– Ну если бы я его из сна выбил, то так бы и сказал, – ответил я хмурясь.
– Ты же понимаешь разницу между смертью в сновидении и в реальности? – не сдавалась она.
– Мадам, ваше недоверие неуместно, – с веселой улыбкой ответил я и добавил. – Давайте, вы расскажете мне об этом, а то вдруг я понимаю как-то не так.
– Хорошо, – лукаво улыбаясь согласилась женщина. – Поиграем в ребёнка и учительницу… – и начала свой рассказ.
Смерть сопровождает нас с самого рождения. Младенцы постоянно чувствуют её близость, но взрослея, люди теряют это ощущение. Без осознания близости смерти человек становится менее собранным, так как начинает воспринимать жизнь, как нечто вечное. Именно с этим связано то, что многие философские течения так много внимания уделяют смерти.
Смерть – это не существо и не сущность. Она не приходит и не уходит, а просто случается. Но её приближение можно воспринять, как нечто темное и клубящееся за левым плечом. Это нечто не имеет формы и с ним никак нельзя взаимодействовать, но можно увидеть.