Потом, внутренне улыбнувшись, добавил:
– Сразу предупреждаю, если выберешь шахматы, то будет очень больно, особенно, когда я конем буду ходить!
Не дожидаясь его реакции я встал и пошёл в сторону спортивного зала. На входе снял свои полуботинки с носками и, стоя босиком, поманил Антона пальцем. Тот недоумённо и немного растерянно смотрел на меня. Пришлось использовать приём "ниже пояса" и я довольно громко крикнул:
– Иди на бой, трусишка. Или мне гонятся за тобой по коридорам и учить уму разуму?
Некоторые занимающиеся в зале обернулись и пытались понять, что происходит. У Антона был единственный ход, который я оставил в этой партии и он, с довольно воинственным лицом, двинулся в спортивный зал.
– Борьба, я выбираю борьбу, – вызывающе сказал парень, разулся и двинулся в сторону борцовского ковра.
Мы молча подошли и встали друг напротив друга. У нас одна весовая категория, но я чуть повыше. Антон худощав, но очень жилист.
– Озвучивай правила, Антон Антонович, – попросил я.
Вокруг нас начали кучковаться любопытные. Антон, чуть подумав, произнес:
– Только борьба, без ударов руками и ногами. Два периода по три минуты.
Потом он обратился к подошедшему парню и попросил:
– Саша, побудь арбитром, хорошо?
Парень кивнул, а остальные ребята в предвкушении загалдели. Я кивнул, и мы скинули рубашки.
Борьба, это не моё. Как так – не бить руками и ногами? Но деваться некуда и побеждать мне в этом поединке противопоказано. Основная цель – это вселить в Антона уверенность и разрушить созданный им образ меня "эдакого".
Пяток минут мы разминались. Я сделал гимнастику, растяжку и немного попрыгал. Антон в интенсивном темпе пробежал пару кругов вокруг зала, а потом размял суставы.
Начали мы по свистку и я сразу чуть не пропустил прыжок Антона мне в ноги. Обычно уходят в сторону и перехватывают тело противника сверху, но я его просто перепрыгнул. Борцы так не делают, но я и не борец. Антон лихо пролетел подо мной и перекатом встал на ноги. Затем пошла возня стоя. Мы перехватывали друг-друга за руки, пытались выйти на бросок и первые мгновения мне удавалось доблестно противостоять Шишке, как вдруг… Я особо и не понял как, но Антон мгновенно перехватил мою левую руку и потянув её в сторону нырнул под меня и, протянув в противоположную от опорной ноги сторону, приложил лицом об эластичную поверхность мата. Шмяк и я чувствую, как он оказывается сверху, пытаясь завести свою руку под мою, чтобы перевернуть на лопатки.
Я прыгнул вверх, оттолкнувшись локтями и коленями из положения лёжа на животе. Мы с Антоном подскочили на метр и в полёте я умудрился провернуть нас обоих на сто восемьдесят градусов. Приземлился я спиной на Антона. Удар о маты получился такой громкий, что заглушил галдеж зрителей. Не дожидаясь, когда Антон поймет, что именно произошло, я резко кувыркнулся и встал на ноги.
Арбитр недоуменно переводил взгляд с меня, стоящего на ногах, на лежащего на матах и слегка оглушенного падением Антона. Вроде как прием успешно провел Антон, но я встал, а он нет. При этом я умудрился положить Антона на лопатки, так как он упал спиной вниз. Кому отдавать очко?
Шишка поднялся и посмотрел на арбитра.
– Без понятия, – произнес Александр. – А никогда не видел, чтобы вот так прыгали. Если бы сам не увидел, то в жизни бы не поверил, что кто-то так может.
“Я вот зря так палюсь”, – мелькнула запоздалая мысль.
– Прошу прощения, – произнес я сконфузившись. – Не знал, что так запрещено.
В зале сейчас стояла полная тишина. Арбитр странно смотрел на меня, а потом произнес:
– Да я не помню, чтобы так было запрещено.
– Тогда продолжим, – театрально улыбнувшись, констатировал я. – И пусть победит сильнейший!
Через шесть минут Антон меня победил со счётом пять два.
Техника борьбы у него была на высоте, а я мог противопоставить только отменную реакцию и физическую силу. Тоже не мало, но не достаточно. Борьба, это сначала техника, а потом всё остальное. Летал я по матам амплитудно и с ветерком. Только пару раз смог подловить Шишку на приемы, которые когда-то видел в кино. Да, борец из меня, как конфета из сосульки.
Когда арбитр поднял руку Антона, а зрители хором кричали “Шишка, Шишка…”, я понял, что всё получилось. Тошка сиял и пожав друг-другу руки запросто сказал:
– Фокусник, слово ты своё сдержал, больно мне сделал, – он демонстративно потер затылок, которым так смачно приложился вначале схватки о маты. – Ну и я обещаю, что “выкать” тебе не буду.
– Ну и ладненько, – одобрительно кивнул я и мы вместе побрели в душевую.
Пока мылись, Антон поведал, как он ночью пришел в себя в палате медблока, долго пытался вспомнить, что же произошло. По его словам то, как исчезла Юла, он помнил, а потом пустота. Только сон страшный приснился, что едят его каннибалы, а он сделать ничего не может, так как от него одна голова осталась. Но больше всего его волновало, где он смартфон оставил, так как на него, оказывается, извещения по работе присылают.
И тут я вспомнил, что мой смартфон валяется с отключенным звуком на прикроватной тумбочке, а я так и не брал его в руки со вчерашнего вечера. Домывшись и рассказав Шишке, что его смартфон остался в ординаторской на столе, я побежал к себе. Конечно свою еду на столике я не забыл.
Как и следовало ожидать на моём смартфоне были сообщения. Первое вчерашнее, о каком то собрании, которое я пропустил. Второе сообщение заставило меня очень быстро переодеться и припустить в сторону кабинета Ильи Петровича.
– Заходи, – радостно произнес Илья, встав из-за стола. Его рукопожатие было крепким.
– Как самочувствие? – поинтересовался я.
– Нормально, – ответил генерал, но я понял, что он ещё не восстановился полностью.
Генерал сел напротив и чуть хмурясь проговорил:
– Итак, Сергей, меня уже ввели в курс дела. Расшаркиваться не буду. Вчера ты всё сделал правильно, но вот глава федералов думает иначе. Ему на вчерашней вечерней планёрке какую-то ересь доложили, и теперь он жаждет крови. Прямо сейчас он совещание созвал и, судя по всему, у нас после этого будут гости.
– Ну так, а что нам федералы? – не понял я. – Мы ведь напрямую подчиняемся Администрации президента? Или нет?
– Ты прав, но вот встретиться с гостями придётся. Порядок такой.
Сказал Илья и добавил:
– Аня разглядела в этой встрече нечто странное. Некое событие, которое произойдет только если ты будешь присутствовать, так что давай к десяти утра подходи.
– Так точно, товарищ генерал, – отрапортовал я и удалился в сторону столовой.
Без пяти минут десять я встретил у приемной генерала Юлу, Хряща и Шишку, которых тоже вызвали к десяти часам. Через пару минут мы услышали из-за угла коридора громкую ругань какого-то хрена и вскоре увидели мужичка в генеральском мундире, в сопровождении двух офицеров мужчин и двух офицеров женщин. Татьяна в военной форме с капитанскими погонами была хмурой, так как кричал этот подонок именно на неё. Причем он даже пауз не делал. Смысл его высказываний был скрыт неприемлемым для порядочного общества количеством матерных слов и я невольно сделал шаг вперёд.
Татьяна, увидев меня, чуть заметно улыбнулась и покачала головой, останавливая меня. Я было тыкнулся в орущего генерал ментально, но неожиданно наткнулся на стену. Вот это странно. Разум невысокого пухленького холерика с генеральскими погонами оказался прочно запечатанным от внешнего воздействия.
"Сильный Сенс или артефактная защита?" – промелькнула мысль, а генерал уже меня заметил и направился прямо ко мне.
– Это всё из-за тебя, недоумок, – прохрипел он, вытянув толстый указательный палец в мою сторону.
– Взять его, – воскликнул он с лёгким визгом и бравые офицеры мужчины двинулись в мою сторону.
Путь им одновременно преградили Хрящ и Шишка, а ко мне подошла Юла и встала спереди на пол тела перекрывая моё. Офицеры, недоуменно переглядываясь, остановились.
– Взять его под стражу, болваны, – продолжал орать взбешённый генерал.
Я двинулся было вперёд, но Юла уверенно меня остановила. Одновременно из кабинета вылетел Илья Петрович и не разбираясь рявкнул: