— Ничего, потерпишь, — и злорадно улыбнулся.
— Вставай. — Приказал он, показывая на деревяшку.
Мои глаза в ужасе широко раскрылись. Я задергался, зарыдав в полный голос, понимая, что он хочет делать.
— Не надо, пожалуйста, не надо, не делай этого. Пожалуйста, прошу, — взмолился я.
Но ему на эти слова было наплевать.
— Вставай, сказал. — Повторил пацан, сквозь зубы.
Завывая, я поставил туда трясущуюся ногу. Сам не смог подняться, пришлось ему меня подсадить.
Чурбак был не большой, ступни только, только на нем умещались. Он зашатался, я взвизгнул, но все же, удержал равновесие.
Парень, куда-то ненадолго ушел, а когда вернулся, то в его руке была длинная, смотанная веревка. Увидев ее, мое тело само затряслось, страх сковал рассудок.
Не обращая на меня внимания, он перекинул ее через верхнюю балку. Затем, притащив старый ящик, встав на него, чтобы быть повыше, накинул на шею. Я еще сильнее заголосил, вновь задергался, задвигал ножками, переступая на одном месте, подставка вновь зашаталась.
А он не торопясь, завязал петлю.
Выдержать подобное, было выше моих сил. Я в панике заверещал как резаный, внутри все похолодело, а пацан, злорадно улыбаясь, спрыгнул. Взяв второй конец веревки, сильно натянул ее, да так, что петля впилась мне в шею, стало трудно дышать. Где-то сзади привязав, вернулся.
Продолжая трястись и подвывать, несмотря на то, что говорить стало трудно, вновь принялся умалять его пощадить. Но меня не слушали.
— Что ты как девочка все верещишь, достал уже своими воплями. — Сплюнул он и, найдя в углу кусок грязной бечевки, встал сзади меня.
— Рот открой.
Я замычал, стиснув губы.
— Я сказал, открой рот. — Медленно и зло повторил он.
Захныкав, приоткрыл его, губы тряслись.
— Шире. — Рявкнул он.
Пришлось подчиниться.
Пацан быстро набросил бечевку и с силой затянув, завязал сзади. Я, замычав от боли, даже задвигал пальцами на ногах, подгибая их. Она впилась глубоко в рот, не давая его закрыть.
— Больно? — Он хмыкнул, — нефиг было орать.
Отойдя чуть в сторону, окинул меня довольным взглядом.
— А ты хорошенький, такой холеный, чистенький, — и хмыкнул, — действительно, как девочка.
Мне уже было все равно что он говорит, в голове звучала лишь одна мысль, «Я не хочу умирать». От этого, страх пробивал все тело. Но еще больше я боялся упасть, потерять равновесие или лишиться чувств, иначе сразу умру, повиснув в петле.
— Ну ладно, ты тут отдыхай, — он вновь хихикнул, — а я пойду, поем чего ни будь. Только не дергайся, да не трясись так, а то свалишься, сдохнешь, раньше времени. — И рассмеявшись, ушел.
Я остался один. «Нет, это все не правильно, так не должно быть, отец, его же убили». Мысль, подобно молнии, пробило мой разум. От накатившего горя, громко замычал, прерывисто, часто дыша. Приподнял лицо немного вверх, сильно зажмурив глаза. Слезы полились потоком.
Задвигав ножками от подступающей паники, закачался, тут же испугавшись упасть, постарался замереть на месте. Петля давила, явственно давая ощутить, дыхание смерти.
В голове закружился калейдоскоп истории жизни. Двор, летний сад, детские забавы, мать, отец, моя комната, школа! Ох, как же у меня внутри все сжалось.
Хотелось орать, выть, но перетянутый рот не позволял это делать. Непроизвольно дернув раками, тут же замычал, от острой, жгучей боли. Мои кисти почти онемели, пальцы сами по себе дергались, он слишком сильно затянул веревку.
Я не произвольно попытался вскрикнуть, но только закашлялся, что отразилось очередной болью только уже во рту. Сильно перетянутый, он порвался в уголках губ, я почувствовал привкус крови. Прерывисто дыша, попытался сглотнуть, но, ничего не получилось.
Его не было больше часа. Мои ноги изрядно тряслись, одеревенели. Продолжая рыдать, изредка подвывал. Мне было ужасно страшно.
— Смотри, как тебя колбасит. — Внезапно я услышал, довольный возглас пацана.
Он подошел вплотную, улыбнулся.
— Боишься, да?
Я только всхлипнул в ответ.
— Ну, не надо, не надо. — Мальчик ласково погладил меня по животу.
— Умирать, конечно, страшно, да еще в таком возрасте, когда вся жизнь только начинается, но не будь все-таки девочкой, ты же пацан. Ну пожил немножко, хватит. Да не трясись так, скоро все закончится. — От этих слов стало совсем плохо. Я вновь замычал, задергавшись, а он рассмеялся.
— Не боись, я не стану тебя убивать.
Я вытаращился на него.
— Удивлен? Просто хочу, чтобы ты сам себя повесил. Это намного интересней. — И мерзко заулыбался.
Я издал протяжный, надрывный стон.