— Я поведаю, что с тобой будет дальше. Хочется мне, чтобы ты все знал. — И злорадная улыбка отразилась на его лице.
— У меня есть один должок, который несколько тяготит. Думаю, сейчас, как раз смогу его вернуть. Выполнить договор с Высшей. Ты подходишь для этого. — Он глянул на мое побелевшее лицо. — Да, твоя душа, достойный подарок Богине. С кем-то другим, подобное было бы сложно проделать, но ты проявленный. Это меня и остановило, в первых порывах злости. — Некоторое время повелитель просто смотрел на меня, лицо выражало удовлетворение.
— Станешь Радхилдарконом! — и хмыкнул, — «Вечной игрушкой смерти». На твоем языке можно сказать проще, «Скользящий», не точно, но не важно. Твоя плоть останется здесь навечно. Сам станешь переноситься в другие тела, за некоторое время, до их смерти.
Мои глаза расширились от ужаса.
— Сколько тебе лет?
— Шестнадцать. — Пропищал я.
— Хорошо, — он кивнул. Со злорадством на лице, принялся подробно рассказывать, все то, что со мной произойдет, добивая меня окончательно.
— Значить будет до шестнадцати, так даже интересней. Детская смерть, особо страшна. В каком мире ты станешь появляться, в чьих телах, не ведаю. Но всегда будишь юношей. Важно лишь то, что всем им предстоит умереть в скором времени страшной смертью. Испытать под конец мучения, боль, страдания. Они невинны, поэтому их души покидают тела заранее, чтобы не испытывать предстоящего. А вот ты, будешь их замещать на это короткое время. Попав в другого человека, память той личности мгновенно сольется с твоей. Ты полностью станешь тем, в ком будишь находиться. Себя нынешнего, забудешь. Пройдешь все ужасы остатка новой жизни. Как только смерть тебя настигнет, вновь окажешься здесь, в этом теле. Вспомнишь себя нынешнего. А так же то, что произошло, пока ты был там. Ты не будишь помнить все, только последнее воплощение. Не сможешь узнать, сколько их было, одно или сотня. — Он хмыкнул, посмотрев на меня.
Ну да, штаны стали мокрыми, описался я от страха.
— Скажу сразу, оставь надежду, тебе не освободиться. Кое-что может измениться, если удастся выжить. Тогда останешься в том теле, а эта плоть, в которой находишься сейчас, умрет. Ты вспомнишь себя там, где будишь находиться. Осознаешь, кто ты есть на самом деле, что с тобой происходит. Но, цикл не остановится. Рано или поздно придется умирать, и думается мне, долго пожить тебе не дадут. Смерть станет поджидать на каждом углу, а затем вновь забросят в новое тело. Ну как? Нравиться? Как тебе твое наказание?
— Не надо, — выдавил я из себя, дрожащим голом.
— Страшно? Сейчас, это еще не страх, весь ужас у тебя впереди. Ну что же, — он встал, кресло мгновенно исчезло. — Время у меня не так много осталось, приступим, — и сделал пас рукой в мою сторону.
Я тут же быстро отошел назад, прилипнув спиной к стене. Он отдалился в другую сторону. Распростер руки перед собой, закрыл глаза.
Вскоре я узрел, как на полу начинают буквально выжигаться различные символы, линии, фигуры. Все это длилось долго, вероятно больше часа, уже весь пол был испещрен. Повелитель опустил руки, открыл глаза, внимательно все осмотрев, удовлетворенно кивнул.
— Вот и все. — В комнате прозвучал его настоящий, какой-то шипящий голос. Темный пошевелил пальцами. Я, сам того не желая, прошел на середину. Аккуратно опустившись, лег на пол, раскинув руки и ноги в стороны. Тут же, мгновенно, откуда-то из пола, появилась толстые цепи и приковали меня. Сердце в груди неистово забилось.
— Твой светильник я возьму с собой, уж больно интересная вещица. Здесь и так будет достаточно светло. — Сделав пару шагов, он подхватил с пола фонарик.
— Все, мне пора, наслаждайся смертью, скользящий. — Пространство колыхнулось, он исчез. Я почувствовал, что давления на меня больше нет и тут же задергавшись, завопил. Меня охватила сильная паника. Я выгибался, причитал, рыдал, пытался освободить руки, ноги, дергая ими. Но все было тщетно, лишь причинял себе боль. Цепи держали крепко.
Глубоко дыша, кричал, звал на помощь, не осознавая, что все бесполезно, ни кто не придет, не услышит, спасения ни будет.
Сердце в груди неистово колотилось, ой, как мне было страшно. В голове иногда пролетали обрывки его фраз. Отчего еще сильнее трясло, выкручивало, я уже не орал, просто дико выл. До меня постепенно доходил смысл. Наконец, тело волной пробил озноб и я отключился.
Не знаю, сколько был в беспамятстве, но когда пришел в себя, уже не так бесился. Просто мотал головой из стороны в стороны, рыдая при этом.
Затем заметил, как печать подо мной постепенно наливаться светом, увеличивая интенсивность. Страх вновь пробил до самой печенки. Я заорал, уже изрядно охрипшим голосом, что было сил: