Владимир Пекальчук
Скользящий сквозь ночь. Схватка с судьбой
Пролог
СХВАТКА НАЧИНАЕТСЯ
Однажды, когда в компании других кадетов она возвращалась с охоты, устроенной для рыцарей ордена Белой Розы королем Реннаром, один старый друид спросил ее:
— А ты не задумывалась, что чувствует загнанная лань?
Кира не задумывалась об этом тогда, но отчетливо поняла сейчас, за двадцать секунд превратившись из охотника в добычу. И теперь бежала, не чуя ног, не ощущая веса тяжелых доспехов, а сердце отчаянно билось, словно пыталось выскочить из груди. Подкованные сапоги гулко стучали по мраморному полу замка, а следом бесшумно мчалась сама смерть.
Первоначально идея, подкинутая заводилой их неразлучной четверки, старшим кадетом Нильсом Сеймурским, казалась гениальной — что может быть легче и безопасней, чем убить вампира, поселившегося в старом покинутом замке буквально в трех верстах от столицы? Прийти туда на рассвете, когда кровосос ложится в свой гроб, и вбить ему кол в сердце — проще некуда. Конечно, убить спящего всей честной компанией не совсем по-рыцарски, но когда это кодекс ордена распространялся на чудовищ?
Просчет оказался фатальным — вампир вовсе не лежал в своем гробу. Он ждал врагов в подвале, у саркофага, вооруженный длинным тонким клинком, и его молниеносная атака застала кадетов врасплох.
Весь бой занял секунд двадцать. Нильс погиб первым — вампир поразил его прямо в глаз. Беспечные юные рыцари даже не потрудились опустить забрала, заходя в логово чудовища.
Вторым пал Сигурд по прозвищу Северянин — верный и надежный товарищ. Тонкий клинок вспорол его кольчугу, как полотно, раскроив от правого плеча до левого бедра. Сигурд, который даже не успел поднять меч, чтобы парировать выпад, просто сложился пополам и осел, словно выпотрошенная кукла. Двое оставшихся попытались сражаться, но тщетно. Достать кровососа секирой и мечом оказалось невозможно — настолько быстро он уклонялся. Все атаки кадетов уходили в пустоту, вампир даже не утруждал себя отражением ударов.
Затем настал черед Роуля ан Крага. В момент его атаки вампир просто сделал быстрый шаг назад, так что Роуль промахнулся и потерял равновесие, а затем такой же быстрый шаг вперед. Шпага кровососа легко нашла просвет между пластинами панциря кадета и вошла в тело под немыслимым углом. И тогда она, Кира ан Кранмер, дочь прославленного Пейна ан Кранмера, побежала.
Ей, конечно, не удалось бы вырваться из подвала, но ее спас умирающий Сигурд. Из последних сил он схватил вампира за ногу и выиграл для нее всего пару жалких мгновений, но Кира их не упустила — прыгая через три-четыре ступеньки, она стрелой вылетела из погреба и бросилась прочь. А вампир беззвучно несся следом, постепенно сокращая расстояние.
План замка она не помнила, теперь нечего было и думать искать выход. Ее последней надеждой оставался церемониальный зал с высокими стрельчатыми окнами, из которых давно выпали цветные витражи. Солнце уже начало свой путь по небосводу, и дальний конец зала был залит спасительным светом.
Последний рывок — и она спасена, стоит, прижавшись спиной к стене, но от смертельного сумрака ее отделяет десять шагов света. А там, за гранью, стоит зловещая фигура бессмертного монстра.
— Ты заплатишь за это, чудовище! — Кира заплакала, зло, скупо, ее душил ужас пережитой страшной минуты, саднило колено, которое она и сама не заметила, как разбила, убегая из погреба, сердце обливалось кровью от смертельной тоски по погибшим друзьям и липкого, омерзительного чувства стыда. Она бросила Сигурда, еще живого, умирать там, опозорила гордое имя Кранмеров, показав врагу спину, и напрасно рассудок твердил, что ее товарищ был ранен смертельно, а у нее самой не было ни малейшего шанса против того, кто так быстро уложил троих крепких парней — лучших из кадетов. — Ты заплатишь за это, выродок, — повторила она, — дорого заплатишь! Я вернусь сюда еще до заката, и не одна. Ты никуда не денешься, ублюдок… никуда! За окном день!
— Заплачу за что? — полоснул воздух спокойный, слегка уставший, но со стальными нотками голос вампира. — За то, что не позволил себя убить в своем же доме компании спесивых и безмозглых юнцов? Может, это прозвучит жестоко, но собаке собачья смерть.
Кира с безмолвной ненавистью всматривалась в худое, бледное лицо вампира, избегая красных, как раскаленные угольки, глаз. А тот продолжал:
— Считаешь, что можно убить кого угодно и это сойдет вам с рук? Без суда и следствия? Просто ради потехи?
— Поговори еще, — прохрипела Кира, — ты исчадие ада, и ты не доживешь до следующей ночи!